Жюль Бьянки

[Nicky]

Romain Grosjean

Adieu Jules , on t'aime #CiaoJules

****

Adrien Tambay

Ciao Bello, on t'aime et tu resteras à jamais avec nous ... ❤

Merci à tous d'être venu.

‪#‎CiaoJules‬…

[Gonschitsa]

Ой, а я вчера смотрела выпуск программы "Следствие ведут экстрасенсы", там как раз про 17 число речь шла. Цитирую одного дословно "Демоны делятся на легионы. Семнадцатый это один из самых сильных легионов. Они отбирают жизни людей". Можно во всех этих экстрасенсов и не верить, но вот как-то так получается, что наверное что-то в этом есть...

[Spectore]

[Stereoflora]

Включив на эту фотку какое-то дополнительное зрение, я инстинктивно дополнила недостающего персонажа. Вот теперь картина завершена!

[AGV]

Прощай, Жюль... :(

Берегите себя друзья!

[Leonora]

На Гран-при Венгрии команда “Феррари” установит в боксах большой экран, где будут ретранслироваться сообщения из “Твиттера”, в которых болельщики смогут отдать дань памяти Жюлю Бьянки, похороненному 21 июля в Ницце.

Отметим, что французский гонщик был пилотом молодёжной академии “Феррари”.

“Публикуйте свои персональные сообщения, посвящённые Жюлю, сопровождая их хештегами #readseasonwall and #CiaoJules”, — призывала “Феррари” болельщиков в “твиттере”.

[ТОРИ]

Я еще утром отправила.

[Stewart]

И представьте сколько раз через все это проходили гонщики в 60-ых и 70-ых...

Действительно довольно жутко видеть действующих пилотов несущих гроб, мда...

Такие вещи не для всех проходят гладко, некоторые могут и сломаться...

Читал, что Шумахер раздумывал о завершении карьеры после Имолы.

Никогда не думал, что такое может произойти в наше время, когда пилоты выбираются из размочаленного болида на своих двоих. Но оказывается может, теперь Формула 1 будет восприниматься мной по-другому... как и другие серии

Изменено 21.07.2015 20:05 пользователем Stewart

[Leonora]

Я еще утром отправила.

А я только сейчас эту новость ВКонтакте увидела. И тоже отправила. Жаль, там нельзя высказать всё, что на душе - банально не хватит символов.да и слова я с трудом подобрала.....

Читал, что Шумахер раздумывал о завершении карьеры после Имолы.

Да. Было такое. Тоже об этом читала в одном из его интервью

[ТОРИ]

А я только сейчас эту новость ВКонтакте увидела. И тоже отправила. Жаль, там нельзя высказать всё, что на душе - банально не хватит символов.да и слова я с трудом подобрала.....

Ты пропустила просто, я утром кидала сюда эту ссылочку.

[Alenushka]

Он ушел, осталась тишина.

Только дождь скулит мне из окна.

Плачет постаревший вдруг июль...

И лишь птицы стонут: "Чао, Жюль..."

Он уснул надолго под дождем

Тем предгрозовым осенним днем.

Горько плачет одинокий руль,

И колеса шепчут: "Чао, Жюль..."

Он остался с нами навсегда,

Пусть пройдут сезоны и года,

Но болельщиков почетный караул

Повторит еще раз: "Помним, Жюль..."

[Bekra]

Я до сих пор не могу прийти в себя...

[ТОРИ]

Я до сих пор не могу прийти в себя...

Да. в голове только мысли о нем.

[Leonora]

Ты пропустила просто, я утром кидала сюда эту ссылочку.

Да. ты права....

Интересно, в Твиттере вообще можно свои опубликованные "на стене" сообщения видеть? А то я уже сегодня столько раз там писала, а ни одного своего твита не увидела :unknw: :blush:

[Хомячище]

Интересно, в Твиттере вообще можно свои опубликованные "на стене" сообщения видеть? А то я уже сегодня столько раз там писала, а ни одного своего твита не увидела

Для этого и пишете?

Читал, что Шумахер раздумывал о завершении карьеры после Имолы.

Первый раз он об этом задумался после гибели Беллофа

[jals]

Не думаю ни о приближающейся Венгрии,ни о чем то другом...До сих пор иногда не могу поверить, что все это произошло...

[GEORGGII]

Не думаю ни о приближающейся Венгрии,ни о чем то другом...До сих пор иногда не могу поверить, что все это произошло...

а я вот сейчас думаю, как тяжело будет гонщикам выходить в Венгрии на старт.

[Manishi]

а я вот сейчас думаю, как тяжело будет гонщикам выходить в Венгрии на старт.

Не знаю. Но это их путь, их профессия, которую они выбрали сами.

Ты как медик должна понимать. У врачей пациенты умирают и на хирургическом столе...

[jals]

а я вот сейчас думаю, как тяжело будет гонщикам выходить в Венгрии на старт.

Вне трассы всем будет очень тяжело. Но садясь за руль гонщик становится роботом. Он отключается от внешнего мира и на 100 % концентрируется на гонке..Без этого не стать пилотом Ф1. Можно вспомнить Михаэля с Ральфом на следующий день после смерти матери.

Да и в Сочи всем было не легче, но справились...

[GEORGGII]

Вне трассы всем будет очень тяжело. Но садясь за руль гонщик становится роботом. Он отключается от внешнего мира и на 100 % концентрируется на гонке..Без этого не стать пилотом Ф1. Можно вспомнить Михаэля с Ральфом на следующий день после смерти матери.

Да и в Сочи всем было не легче, но справились...

Да, это так.

А говорят, что Формула - это просто шоу...

[Soul Hudson]

Погасли огни,

И поют в рёве бешенном

Моторы,

И бьются сердца.

Отвагой полны

И судьбою отмечены

Они в бой идут.

До конца.

Без скорости жизнь им -

Ничто.

Путь единственный -

Со смертью играться, смеясь.

Смеясь ей в глаза,

Такой близкой, таинственной...

И в том - наслажденье,

В том - страсть.

Их мало, их меньше.

И души их -

Целое.

Стремительный ветер их связь.

Когда одного отрывает -

Боль серая

Другим, кто уносится,

Мчась.

Пустая, бессильная скорбь

Остается им,

А друг в небеса

Улетел.

Их мало, их меньше.

Они, разрывая синь,

Несутся.

Лишь смерть их предел.

Изменено 21.07.2015 21:29 пользователем Soul Hudson

[ilovef1]

Никогда не думал, что такое может произойти в наше время, когда пилоты выбираются из размочаленного болида на своих двоих. Но оказывается может, теперь Формула 1 будет восприниматься мной по-другому... как и другие серии

Первый раз со мной такое было после Мизано-93 в мотогонках, когда упал Уэйн Рэйни - я болел за него довольно давно, едва стал читать АМС. Я не думал, что простое падение с мотоцикла может привести к инвалидной коляске. После этого я мотогонками интересовался постольку-поскольку.

Но особенно потрясло, что комментатор сказал о том, что Уэйн парализован, в самом конце трансляции. Меня ошарашило такое известие.

Имолу-94 я видел в прямом эфире. Но тогда, как ни странно, я даже отдаленно не подумал о том, что Айртон погиб. Думал, ну мало ли, без сознания, бывает. По новостям слушал, но ничего не говорили. А наутро за завтраком услышал по радио. Даже родители - и те ложки отложили, потому что знали, о чем речь. Странно я себя после того ощущал пару-тройку дней.

Вот это я писал 2,5 года назад в одной из моих временно заброшенных ныне тем. Там всё, что может ощцщать человек по эту сторону экрана. Почитайте, если не жалко пять минут...

Про Чёрный уик-энд в Имоле написано столько статей, снято столько передач, потрачено километров плёнки, тонн бумаги и терабайтов информации, что трудно добавить хоть что-то новое. Но, снова переживая всё заново, иногда нужно отходить от энциклопедического стиля изложения, разбавленного собственными рассуждениями и эмоциями, и вспомнить, как это было, вспомнить, что было в те дни, когда в Имоле происходили трагедии - одна за другой.

В те дни мне было только четырнадцать, и все мои познания черпались из журналов, а новости узнавал из коротких роликов в вечерних выпусках НТВ. Я ничего не знал про аварию Рубенса Баррикелло. А про смерть Роланда Ратценбергера узнал примерно в половине восьмого субботнего вечера. За окном всё цвело и пахло. А я тогда впервые в жизни взял ту тетрадь, где делал краткие записи итогов гонок (теперь это модно называется "хайлайтс"), не в воскресенье вечером, а на сутки раньше, потому что был потрясен, и сделал короткую запись - всего в две строки.

А в воскресенье я уже с утра ждал гонки. Не пропускал тогда ни единого Гран-При, ни единой передачи "Хроно". Это сейчас можно включить любую гонку, найти всё, что угодно. А тогда было труднее. Но интереснее. Было чувство предвкушения, ощущение таинства, сердце билось чаще. Теперь же я смотрю гонки Ф1, когда они идут по утрам весной. А в остальное время иногда снисхожу до того, что в понедельник смотрю таблицу результатов. И не потому, что неинтересно. Потому, что нет того ощущения неповторимости и прикосновения к чуду. Потому что их можно всегда посмотреть потом.

Родители ушли в кино, а я мучился с советским телевизором "Рубин", который ни в какую не желал выдавать нормальный звук - он то орал, как потерпевший, аж динамик дребезжал, то еле хрипел. Я постукивал по корпусу, крутил верньер и ждал. Мой друг, большой болельщик Сенны, который и заразил меня любовью к Ф1, гостил в это время у родных за триста километров от меня, и даже некому было позвонить, чтобы сказать о том, как я жду этой гонки.

Но вот наступил этот торжественный момент - прямое включение из Имолы, и я, взяв тонкую ученическую тетрадь, где фиксировал лучшие круги и основные события, чтобы потом написать свой очередной "хайлайт". Забрался с ногами в старое белорусское кресло и ждал.

Сначала всё шло как обычно. Бубнили комментаторы. В тот день работали Шугуров и Ческидов и, по-моему, именно Шугуров ещё до старта выразил какую-то обеспокоенность по поводу происходящих событий. Но я был слишком молод, чтобы воспринимать всё это всерьёз. Ратценбергера я даже не знал, поэтому сначала думал, что его зовут Ральф, а не Роланд - настоящее имя погибшего в субботу пилота я узнал только из газеты "Московский комсомолец", в котором после воскресной гонки появились и некрологи. Подростковый эгоизм и невнимание к мелочам. Да и разве видно сразу на коротком ролике, показанном вечером в субботу в новостях НТВ, какой чудовищной силы был удар в лоб о бетонную стену, как пилот за короткие мгновения успел ударить перед самой кромкой травы по тормозам, наверное, даже не успев испугаться, как упала его голова на боковину кокпита и кровь забрызгала забрало шлема изнутри?

Все это я рассмотрел уже потом.

А 1 мая 1994 года для меня гибель другого человека была слишком мелким событием, чтобы над ним думать. Только после этого дня я стал грызть ногти, ожидая, когда пилот сам выберется из кокпита после какой-нибудь жесткой аварии. Или хотя бы взмахнёт рукой, лёжа на носилках.

Когда на стартовой прямой Имолы "Лотос" Лами на огромной скорости снёс неподвижно стоящий "Бенеттон" Ярвилехто, я увидел настоящий взрыв и град из углепластика, который посыпался на сидящих на трибунах людей. Они в тот день, купив билеты, сидели на своих местах. Ели, пили, болтали, глядя на то, как выстраиваются внизу на асфальтовой полосе разноцветные, как конфетки, и с виду такие безопасные машинки с самыми бесстрашными и быстрыми гонщиками в мире. Взревели моторы, а через несколько секунд начался кромешный ад. Начался переполох. Рыдали дети, визжали женщины, истекающих кровью быстро, хмуро и сосредоточенно уносили подальше из зоны поражения, и целый сектор трибуны превратился в медицинский центр.

Педро Лами выскочил из разбитого в клочья "Лотоса", ошеломлённо огляделся по сторонам, не сразу понимая, куда бежать и жив ли он вообще. Спасло его чудо, ещё бы полметра правее - и молодой португалец отправился бы в полёт, в неизвестном направлении. Ярвилехто выскочил из "Бенеттона", из которого на трассу хлестало масло и антифриз. Слава Богу, что бензопровод не повредило, иначе вообще страшно представить, что там могло начаться, в нескольких метрах от ничего не подозревающих беззаботных зрителей.

В то время я не думал об этом. Да и не очень всё это показывали. То ли не хотели шокировать этими кадрами, то ли считали, что главное - это шоу, которое будет продолжаться даже по колено в крови. На трассу выехала тщедушная машинка, призванная несколько охладить пыл пилотов, которые, конечно, узнали от своих команд по радиосвязи о том, что случилось у них за спиной и получили предостережения о том, чтоб были осторожнее.

Я же сидел в нетерпении, меня раздражал этот пейс-кар, который оттягивал интересные события. Жаль, если бы я был чуть старше или опытнее, то мечтал бы совсем о другом: чтобы гонку остановили и не возобновили, до тех пор, пока спортивные власти не разберутся, что вообще здесь происходит. На наших глазах, как я понимаю теперь, пилотов просто отправляли на верную смерть, как гладиаторов в клетку со львами, попутно затыкая рты тем немногим, кто поднимал вопросы безопасности, кто понимал, что творится.

Кто требовал остановить шоу, призванное для набивания чужих карманов и ни в грош не ставящее его участников и зрителей.

В тот день беда коснулась всех, и тех в том числе, кто подспудно смотрит гонки или ходит на них только ради низкого, бесчеловечного интереса - увидеть какую-нибудь серьёзную аварию.

Я не понимал тогда всего этого. И меня, каюсь, радовали зрелищные аварии, как, например, переворот на стартовой прямой, исполненный в Монце Кристианом Фиттипальди. Но никогда не думал о том, что при этом гонщик может погибнуть в аварии. И уж тем более никогда не пожелал бы этого увидеть.

Но я увидел. Впервые в жизни видел, как умирает у меня на глазах человек, даже если я вижу это на экране в прямом эфире. Конечно, я тогда не знал, что Айртон уже фактически мёртв. Сначала я увидел замерший "Вильямс" и подхваченные его напарником Хиллом обломки, взлетевшие высоко в воздух, и раздражённо вскочил. В таких случаях пилот обычно выкидывал руль и выбирался из кокпита. Я сел обратно в кресло, и впервые в жизни понял, что там, в Имоле, что-то не так, потому что я всё ждал, ждал, когда же Сенна зашевелится и покинет разбитый болид, а он всё не двигался.

Тогда я был молод и не обращал внимания на детали. А камера с вертолёта, который висел над местом аварии бразильца, бесстрастно фиксировала всё. Как примчалась туда медицинская машина и врачи сноровисто, понимая, что теряют Сенну, ещё в кокпите подключили к нему капельницу и аппарат жизнеобеспечения, потом осторожно извлекли умирающего и положили на асфальт. Тогда ФИА ещё не издала циркуляра для телевидения, согласно которому место аварии и оказания помощи пилоту ограждается полотнищем. Потому что в тот день на асфальте смешались кровь машины и кровь человека, и это было хорошо видно сверху.

Они умерли оба, там, в Имоле. Айртон Сенна и его "Вильямс-ФВ16". Человек и машина, которых так никто и не смог превзойти. В точку невозврата бразилец и его несчастный болид ушли лидерами, чтобы остаться на этой позиции навечно.

Вся суета вокруг Сенны, которому уже никто не мог помочь, заставили меня нарезать круги по родительской комнате. Я уже не жаждал продолжения гонки, потому что понимал: происходит что-то ужасное, неподвластное человеческим силам. Столько несчастий в одном месте неспроста, и солнечный день стал тёмным.

Я никогда не видел, как работает медицинский вертолёт. Миллионы телезрителей и те люди, что купили билеты на трибуны в повороте "Вильнёв", видели, как он поднялся в воздух, чтобы отвезти Сенну в госпиталь Болоньи. Никто из них, в том числе и я, не знал, что это последний раз, когда Айртона видели ещё живым, хотя он сам уже никого не мог видеть.

После всего этого я впервые в жизни смотрел гонки невнимательно. Там что-то происходило, кто-то сходил, а я не мог выкинуть из головы всё то, что видел в "Тамбурелло". Я не знал, что на восемнадцатом круге Бергер сошёл, потому что не мог продолжать, Жан Тодт, понимая, что сегодня необычный день, разрешил Герхарду это сделать. Австриец помчался к своему другу, чтобы одним из первых узнать скорбную весть. Не знал, что в "Вильямсе" творилось до рестарта и какую истерику закатила Джорджия Хилл, которая, естественно, была в курсе того, что происходит, и всерьёз опасалась за жизнь своего любимого мужа - Дэмона. Тем не менее, британец нашёл в себе силы выйти на старт и бороться.

Спустя много лет я как следует рассмотрел схватку Хилла и Шумахера в "Тозе". Атаковать столь злобно и резко было не в стиле Дэмона. Впрочем, понять то, о чём думал лондонец, было нетрудно. У меня сложилось впечатление, что он просто хотел выбить немца с трассы. Но в итоге сам отправился в боксы со сломанным "носом".

Но я запомнил, как сидел у гаража механик "Вильямса", спрятав голову между рук, ещё тогда, 1 мая 1994 года. И всё остальное пролетело как в тумане, комментаторы стали прощаться, сами ошеломлённые и переполненные эмоциями (Ческидов крикнул тогда срывающимся голосом, увидев аварию Сенны: "Господи, да что происходит сегодня?!?"), я обратил внимание, что камера, стоящая на выходе со стартовой прямой, показывает какую-то непонятную, почти паническую суету в боксах, как бегают механики, и не заметил тогда маленькую машинку, замершую прямо на выезде, просто не успел заметить.

Потом двухчасовой лимит был исчерпан, и жизнь пошла своим чередом, но я всё не мог забыть того, что случилось в Имоле, слушал новости, но главную новость узнал во время завтрака на следующий день. Даже родители, которые никогда не интересовались гонками и не одобряли моего увлечения, положили ложки, узнав о смерти Сенны, потому что часто слышали эту фамилию от меня и были в курсе, кто он.

Потом я ел механически и невпопад, в горло не лез кусок, и весь день я чувствовал себя неуютно и тревожно.

Понадобилась смерть трёх человек и три дня кошмара на трассе, чтобы наконец спортивные власти повернулись к гонщикам и вопросам безопасности лицом.

Иногда, когда случаются такие вещи, задаёшь себе вопрос: "Почему это всё происходит? Именно вот так всё сразу и в одном месте?". Чёрная аура? День сбора урожая высших сил?

Иногда, в те минуты, когда я пишу это, душу холодит страх смерти, когда вспоминаешь или снова видишь эти кадры. После того дня я стал иначе смотреть на некоторые вещи. Мой друг больше никогда не смотрел Формулу 1. Он забросил её, бесповоротно, навсегда, и переключился на футбол. И с тех пор мне страшно, когда происходят вещи, подобные Гран-При Бразилии 2003 года, где в бэнкинге всё могло очень плохо кончиться для Марка Уэббера и Фернандо Алонсо. Или Гран-При Германии 2007 года, когда Льюис Хэмилтон еле-еле выбрался после аварии из машины и упал на гравий.

Краш-тесты кокпитов, "воротники" безопасности, HANS, широченные зоны безопасности на трассах, гигантские штабеля покрышек, качественно скрепленных между собой и обёрнутых прочной лентой - всё это появилось в основном благодаря тому жуткому уик-энду в Имоле, прямым свидетелем которого я был.

А ещё после Имолы появилось ограничение скорости в боксах. Та машинка, которую тогда, в отроческие годы, я не успел разглядеть, была болидом "Минарди" Микеле Альборето. За десять кругов до финиша (дистанцию гонки сократили до 53 кругов) пилот заехал на обычное плановое обслуживание - дозаправку и замену резины. Механики справились со своей задачей быстро, но не очень качественно.

Тот, кто занимался задним правым колесом, чуть недокрутил гайку, но то ли не заметил этого, то ли понадеялся на русское "авось", того мы не знаем. Однако на скорости свыше 150 км/час колесо отвалилось прямо на пит-лейн и смертоносным снарядом помчалось в толпу механиков "Феррари" и "Лотоса".

Альборето, поняв, что случилось, никуда не поехал и аккуратно запарковался на выезде из боксов, чтобы и без того не накручивать счётчик трагедий на сегодня. Конечно, он мог бы проползти на трёх колёсах целый круг, но он слишком много времени провёл в автогонках и слишком много видел в этот уик-энд, и Микеле постарался просто никому, не дай Бог, не помешать, иначе могла бы случиться ещё более серьёзная авария, чем у Лами с Юрвилехто.

К счастью, хотя бы это происшествие никого не убило. Три механика "Феррари" и один "Лотоса" получили несильные травмы, далёкие от несовместимых с жизнью. Слава Богу и ангелам-хранителям (наверное, крылатые бедолаги просто не успевали присмотреть за всеми в этот зловещий уик-энд, но здесь оказались вовремя), что "Минарди" не развернуло, не бросило на беззащитных людей, подобно тому, как погиб механик "Озеллы" в боксах Зольдера в далёком 1981 году.

Так что в этом случае все отделались очень дёшево, а в Ф1 уже со следующего этапа ввели ограничение скорости на пит-лейн. Кто знает, сколько бы ещё могло быть жертв, если бы не Микеле Альборето и отвалившееся колесо его "Минарди"?

[Leonora]

Для этого и пишете?

Нет. Просто стало интересно

[Lonesome]

MSC91 +2 балла по пунктам 4.1. и 4.2.

[Red_front]

Плакать на похоронах, а потом - улыбки до ушей? НЕ-ПО-НИ-МА-Ю. Вот хоть убей. Но раз у них там так принято - что ж, значит, так принято....

У всех - свои традиции.

Эта фотка и улыбки - ещё так, мелочь. Представители ряда негритянских протестантских течений, к примеру, прямо в церкви ещё бы и мини-дискотеку устроили.