Fisicо

Пусть ездит на состязаниях по максимальной скорости, что ли, а не по трассе, где вокруг ему "мешают раскрыть свои лучшие качества" двадцать других машин...

31 победа у Мэнселла - это, я вам скажу, побольше, чем одна у Трулли.... И если посмотреть гонки Мэнселла, любой поймет, что сегодня Ярно Трулли не оставляет такого же неизгладимого впечатления, какое оставлял Мэнселл. Так что воздержитесь от таких крамольных сравнений.

Прошло лишь пять этапов, не торопись делать поспешные выводы. Ты просто посмотри, что было всегда, до сих пор - даже в "Jordan" Ральф всегда финишировал впереди Трулли в чемпионате. И в конце концов, всем понятно, что "Тойота" пера Майка Гаскойна больше подходит Трулли, чем Ральфу. Она просто сшита под итальянца, а на Ральфе... это словно покупной костюм - он точно такой же, но он не сшит по индивидуальным меркам, как в случае с Трулли. То же самое, причем даже в большей степени, наблюдается и в Рено.

Трулли наверное вообще какой-то мегамонстр, раз пилот, который одержал шесть побед, и в ногах у Трулли не достоин валяться:-)

Не совсем так. Перед немецкой гонкой Ярно оказался в каком-то ресторане на юге Италии, и там познакомился с близкими друзьями Жана Алези, и они рассказали ему, что в свое время подарили Жану связку чеснока, и в следующей же гонке он поднялся на подиум, ну и решили попоробовать то же самое в отношении Ярно, и подарили ему связку чеснока, и Ярно привез ее на "Гран-при", и действительно приехал на подиум!!!

В Хоккенхайме, в 2003...

Пусть остается в мото и не пыркается.

Не, ну я понимаю, если бы у Физико по итогам всего сезона было бы десять сходов, а у Алонсо, скажем, шесть - это не говорит ничего хорошего прежде всего о разработчиках машины. Но вдумайтесь, Алонсо проехал больше всего кругов в гонках, больше всего гнал машину (не зря ж так ломится к победе!), и тем не менее, надежность его машины 100-процентная, а у Физико - 25 процентная... Посчитайте разницу... Ничего не имею против таланта Алонсо - чего и говорить, потрясающе талантливый парень, если Физико все-таки будет его побеждать, это будет поводом для гордости. Но... Вы поняли меня, в общем, он собрался по стопам Шумахера идти, и все декорации для того выставлены, вот только в одну воду дважды не войдешь...

Горели и у Дэвида - в Бахрейне, на Нюрбурге. Но у Алонсо... не ломается НИЧЕГО, и это после таких четырех напряженных гонок, его машина БЕЗУКОРИЗНЕННО надежна, а у Физико... Три поломки, и мы еще не знаем, что будет дальше...

Бенеттон и Бриаторе обязаны Михаэлю не меньшим, чем он им. Это был идеальный симбиоз - случай, когда гонщик попал в нужную ему на 100% команду, а команда получила 100% нужного ей пилота, остальное доделало время - начиная с 1994 года гонки стали гораздо более умными, что ли (появился такой нюанс как дозаправка), и Бенеттон с Михаэлем Шумахером были теми элементами, которые в наилучшей степени были приспособлены к этим вещам. Статья, кстати, взята из журнала Формула, октябрь 1998 года.

У Вурца был все же шанс после крайне неудачного начала сезона, начиная с Нюрбурга (19-21 мая 2000 года) команда приставила к его машине Пэта Симмондса, в надежде, что это поможет ему улучшить результаты, но тщетно, и это не помогло, а у Физико как раз началась очень успешная серия (10 очков за три гонки, два подиума), и после этого в Бенеттон, видимо, с подачи Бриаторе совершенно махнули рукой на Вурца. Бриаторе давил на него, очень, но Вурц сломался, после чего уже был отрезанным ломтем. А на Физико да, наезжали, после США, но там он действительно провалился - в тренировках первым вылетел с трассы, в квалификации уступил Вурцу 4 места, в гонке заработал стоп энд гоу за фальстарт, ошибся с настройками, поставив на дождевую схему (хотя дождь так и не пошел), в общем, провел далеко не самую лучшую гонку, вскоре после старта превратившись в статиста. Лишь сгоревший на 34-м круге двигатель положил конец этим страданиям. Вспомните 1994 и 1995 годы. Команда-мечта была не только в баскетболе, но и в Формуле-1. Причем в ее состав входили отнюдь не могучие двухметровые атлеты, а обычные люди с интеллектом выше среднего и работоспособностью, превышающей норму во много раз. Люди, волею судеб собравшиеся вместе и идеально вписавшиеся в общую структуру. Это была не команда звезд, а команда-звезда. Она называлась Benetton, а ее члены были известны каждому влюбленному в Формулу-1 болельщику. Флавио Бриаторе осуществлял общее маркетинговое и коммерческое руководство и ловко отвечал на вопросы журналистов. Том Уокиншоу руководил производством и гоночной командой, искал партнеров и обеспечивал связь со спортивными властями. Два Р.Б., генеральный конструктор и технический директор, отвечали за технику, – Рори Берн проектировал машину на заводе, а Росс Браун доводил ее до ума на трассах, постоянно совершенствуя ее по ходу сезона. В боксах хозяйничал тим-менеджер Джоан Вилладерплат, оттачивавший до автоматизма работу механиков. Ну а на острие копья был, конечно, "солнечный мальчик" – Михаэль Шумахер, прыгавший на подиуме выше всех, предварительно раз за разом посрамив всех соперников в гонке. И только один человек оставался в тени. Однако именно ему Benetton был обязан, по крайней мере, половиной своих побед. Пэт Симондс, гоночный инженер чемпиона мира, был настоящим гением. Но он не был звездой… Формула-1 в отличие от американских гонок вообще никогда не афишировала эту профессию, не выставляла ее на первый план, под свет прожекторов прессы и телевидения. Первой знаменитостью стал Джок Клиа. Пришедший из IndyCar Жак Вильнев никогда не забывал в своих интервью подчеркнуть значимость работы своего инженера. Тем не менее, рискну предположить, что еще задолго до этого в чемпионате мира существовал тандем инженера и пилота, который работал не менее, а может, и более эффективно, чем связка Вильнев–Клиа. На самом деле Шумахер и Симондс были практически непобедимы. Спокойный и вдумчивый англичанин сразу же заметил в молодом немецком гонщике достаточно редкие для пилота-дебютанта качества. Не только природный талант и натуральную скорость, но и способность, а главное, – интерес к тщательному анализу, отсутствие страха перед скрупулезной внеурочной работой и огромное желание понять и контролировать все элементы, способные привести к успеху. Именно все, даже, на первый взгляд, самые незначительные. Они моментально сошлись и с тех пор стали практически неразлучными. Технические брифинги затягивались далеко за полночь и порой уезжавшие в отель механики других команд с удивлением замечали, как из окон технического моторхоума Benetton еще льется на пустынный асфальт мягкий электрический свет. На тестах же Бриаторе иногда приходилось просто силой выгонять из паддока двух “трудоголиков”. Иногда Симондс и Шумахер приезжали на трассу в пять утра, а уезжали с нее в два часа ночи! К тому же Пэт постепенно привил Михаэлю свою культуру работы. Главное – не количество, а качество. Проехав пару кругов, Шумахер мог на три часа вернуться в боксы и досконально обсудить все с Симондсом, облазив не только машину, но и внутренности компьютеров команды, прежде чем изменить жесткость амортизаторов на четверть оборота регулировочного винта. Более того, в отличие от других команд этот дуэт не только пытался обуздать уже существующую машину, но и конструктивно работал с Россом Брауном по ходу сезона. Пользуясь невероятно точными и четко сформулированными желаниями своего пилота, Симондс, гоночный инженер, диктовал необходимые изменения Брауну, техническому директору! Невиданный в Ф-1 случай. А зимой Пэт затаскивал Михаэля на завод в Милтон Кейнс и заставлял буквально жить там, чтобы создавать некоторые детали будущего болида непосредственно вместе с генеральным конструктором Рори Берном. И все же главная сила Пэта Симондса заключалась в другом. Он был способен мгновенно перейти от спокойной и методичной работы к взрывному режиму, где приходилось одновременно анализировать десятки параметров и принимать решения за считанные секунды. И никогда затем в отличие от других команд не ссылаться на невезение и на кучу других, объективных и не очень параметров. Более того, это метаморфоза происходила с гоночным инженером чемпиона мира отнюдь не случайно, а, если можно так выразиться, по плану. Ровно 16 раз в год. В тот момент, когда огни светофора переключались с красного на зеленый. Примерно в 14:03 местного времени по воскресеньям Гран При… В течение гонки Симондс не просто следил за показаниями телеметрии "своего" болида, орал в уши пилоту: "Давай, давай, давай!" или напоминал механикам, что подходит время очередного пит-стопа. Так делают все. Это слишком просто и слишком сложно одновременно. И это не подходило Симондсу. Он понял, что для победы нужно нечто большее. Англичанин просто смотрел гонку! Не гонку Шумахера, а гонку вообще, точно так же, как и все остальные телезрители перед миллионами телевизоров по всему миру. Смотрел с интересом и вниманием. Разве что не вскидывал к небу руки и не переворачивал от волнения банку пива на плюшевый диван. Пэт замечал все. Какую резину кому надели, кого будет обгонять на круг лидер и когда, за какое место, на каком участке трассы и между кем идет сейчас самая интересная борьба, кто вылетел с трассы и почему, остались ли на том месте на асфальте масло или гравий и как много пилотов уже спалили свои моторы. По ходу гонки происходит много интересных вещей, согласитесь… Правда, в отличие от нас Симондс параллельно работал и… комментатором, подробно и интересно описывая все увиденное в свой микрофон. Но его репортаж не уходил через спутник в какую-нибудь удаленную на тысячи километров страну. Комментарий Симондса вообще предназначался одному-единственному человеку, его пилоту, Михаэлю Шумахеру. Зато тот мог ему отвечать, более того, обсуждать услышанное и высказывать свои версии произошедшего события. В итоге Симондс и Шумахер практически никогда не ошибались. Инженер, поняв, что на самом деле по ходу гонки пилот практически ничего не видит, кроме нескольких метров перед своими передними колесами и практически ничего не знает, кроме скудных данных на табло, которое ему показывают с мостика между трассой и пит-лейном, решил стать глазами и ушами своего гонщика. Они вместе решали, где именно надо взвинтить ритм, а где дать отдохнуть машине. Надо ли рисковать и стараться обогнать сейчас или стоит подождать пару кругов. Какую резину ставить на пит-стопе и сколько топлива заливать в бак. Более того, их стратегия была гибкой. Причем не только в том плане, что они могли в зависимости от траффика остановиться чуть раньше или чуть позже запланированного. Нет. Дело в том, что Симондс и Шумахер вообще ничего не планировали перед гонкой. Каждый раз в баке Михаэля было достаточно топлива, чтобы дотянуть до 40% дистанции, после которых, заправив полный бак, можно было бы отправиться в путь вплоть до самого финиша. И уже лишь по ходу гонки инженер и его пилот решали, сколько же и когда им нужно пит-стопов, один ли, два или даже три. Естественно, что в таких условиях они выигрывали гонки одну за одной, ибо какой бы не оказывалась в данном Гран При правильная стратегия, Шумахер использовал именно ее. Ну а остальное доделывал его талант пилота. Соперники искали проблему в техническом несоответствии болида Benetton правилам, но истина заключалась в другом – отнюдь не обязательно обладать лучшей машиной, достаточно просто думать. Когда Ferrari за огромные деньги купила Шумахера, то Михаэль настойчиво звал с собой и Симондса. Но Пэт отказался. Он прошел вместе с Benetton практически двадцатилетний путь от самого основания команды Toleman (еще в формуле-2) и не захотел изменять "конюшне". С ней у Симондса были связаны лучшие воспоминания в жизни. В том далеком 1984 г., когда молодой Айртон Сенна дебютировал в Формуле-1, его первым гоночным инженером был именно Пэт. Да и переезд из Англии многочисленной семьи (как-никак пятеро детей) был бы весьма проблематичен. Симондс повторно отклонил предложение Scuderia год спустя, отказавшись следовать за переехавшими в Италию старыми соратниками Брауном и Берном. Зато теперь его ждало повышение. Бриаторе назначил англичанина техническим директором команды. Надо сказать, что в это время Benetton попал в один из самых тяжелых в своей истории кризисов. Падение было тяжелым, и атмосфера в команде практически невыносимой. Алези и Бергер выжимали из машины максимум ее возможностей, но не могли понять и принять систему работы Симондса. Систему, которая возможно позволила бы им выжать из машины больше того, на что она была способна. Жан и Герхард были звездами и не понимали, почему их пожелания не хотят здесь слушать. Симондс считал, что им просто нечего было сказать и ничего конструктивного они дать команде не в состоянии. Как ни странно, именно Симондсу команда обязана своим возвращением к работоспособности. Именно новый технический директор, возможно, спас Benetton от медленной смерти. Обратив внимание на молодого австрийского тест-пилота Александра Вурца, он решил воссоздать с ним ту же систему взаимоотношений, что в свое время с Шумахером. Кроме того, Пэт убедил Флавио Бриаторе до последнего биться с Эдди Джорданом за контракт Джанкарло Физикеллы. Двум молодым пилотом, возможно, на первых порах не хватает опыта, однако они оба талантливы и восприимчивы к новым идеям. Они хотят работать и могут думать, а значит, полностью вписываются в представления Симондса о Ф-1. Что до шасси, то его также благодаря протекции Пэта поручили молодому и талантливому инженеру, создателю и хозяину провалившейся из-за нехватки средств команды Simtek Нику Вирту. В Benetton средств хватало, и Ник поработал на славу. Одним словом, придя в команду, Дэвид Ричардс обнаружил вполне боеспособную и эффективно работающую группу людей, желающих и способных побеждать. Он обнаружил Команду инженера Симондса. "Дрим Тим" о Симондсе Михаэль Шумахер: "О нас, немцах, всегда говорят, как о людях предельно рассудительных и педантичных. Но когда я пришел в Benetton из команды Mercedes спорт-прототипов группы С, то был просто поражен. Пэт оказался раз в пять дотошнее и въедливее любого из немецких или швейцарских инженеров, работавших у Заубера. Он моментально смог передать мне этот вирус, и с тех пор мы работали, не покладая рук, регулярно подгоняя друг друга". Флавио Бриаторе: "Честно говоря, я всегда чувствовал себя с ним, как за каменной стеной. Что бы ни произошло, у него всегда был готов ответ на еще не поставленный вопрос. Поэтому, когда Браун и Берн поддались на зов сирен из Ferrari и покинули команду, то вопрос о новом техническом директоре даже не стоял передо мной. Им стал Пэт. Я даже не спросил его согласия. Просто сообщил о его назначении и все. Отказаться я бы ему все равно не позволил". Росс Браун: "За долгие годы совместной работы у нас накопилось просто невероятное уважение друг к другу. Не надо было даже ничего объяснять, все было ясно с полувзгляда. К тому же, когда доверяешь человеку на все сто, то не теряешь затем времени, чтобы пойти и проверить, все ли и так ли он сделал. Когда я пришел в Ferrari, то собрал группу гоночных инженеров и подробно объяснил им методы работы Симондса с пилотами. А в конце добавил, что отныне им предстоит работать только так. Несогласные же могут немедленно покинуть команду". Джоан Вилладерплат: "Многие считают Пэта сухим и холодным. Это не так. Улыбка действительно не часто появляется на его лице, но поверьте, что он способен на глубокие и искренние человеческие чувства, в отличие от многих других, вечно внешне веселых людей. С моими механиками же он был просто безупречен. Другие инженеры орут на них после провального пит-стопа или механической неисправности в гонке, он же лично подходил к каждому и утешал, говоря, что жизнь продолжается и что это не страшно". Дэвид Ричардс: "Когда я пришел в команду, то вначале хотел все досконально узнать. Не только с коммерческой стороны, ибо я, как и Флавио, сам был президентом компании Prodrive и немного соображал в маркетинге, но и с технической, так как разница между ралли и Ф-1 просто огромна. То, как подробно, доходчиво и толково Симондс объяснил мне функционирование как команды в целом, так и различных узлов и агрегатов в частности, заставило меня слушать с открытым ртом. Если бы в свое время я имел столь компетентного человека в Prodrive, то мы просто выигрывали бы все ралли подряд. Кроме того, Пэт уговорил меня сменить Goodyear на Bridgestone, и я до сих пор с радостью думаю, насколько же он был прав". Ник Вирт: "В свое время я поругался с Симондсом. Я руководил командой Simtek, и один из моих пилотов случайно несколько притормозил Шумахера на свободных заездах. А Михаэль затем распространялся на пресс-конференции по поводу опасности некоторых "дебильных" команд. Я пошел высказать Симондсу все, что думаю о поведении его пилота, и мы расстались, поговорив на повышенных тонах. Когда я затем пришел работать в Benetton, то несколько опасался встречи с ним. Но Пэт сам пришел поздравить меня с вступлением в должность и сказал, что в жизни всякое бывает, но профессиональное отношение к делу превыше всего. С тех пор мы стали друзьями, и именно он рекомендовал меня Бриаторе, как нового главного конструктора". Александр Вурц: "Беседа с Симондсом производит просто неизгладимое впечатление. Когда я стал тест-пилотом команды, то меня поразило, с каким интересом и вниманием Пэт прислушивается к моему мнению. Он показывал мне, зеленому новичку, пришедшему из кузовных гонок, насколько я важен, он настаивал на том, чтобы я не стеснялся высказывать замечания и критику, чтобы откровенно говорил обо всем, чего, по моему мнению, не хватает машине. Быть тест-пилотом в команде у Симондса значит больше, чем быть основным пилотом в большинстве других команд". Джанкарло Физикелла: "Методы Пэта впечатляют. Он отнюдь не настаивал, чтобы я забыл все, чему научился в Jordan, и начинал все с самого начала. Наоборот, подробно все узнав от меня и обсудив, он приставил ко мне двух инженеров и стал планировать все сеансы работы на трассе, как в гонках, так и на тестах, от "А" до "Я". И каждый раз лично объяснял мне, что именно надо делать, над чем мы будем работать, что это может дать и что требуется с моей стороны. С таким уважением и пониманием раньше я не сталкивался. Просто небо и земля".

Или с Вурцем, классический пример того, как Бриаторе может совершенно опустить человека...

Юрец - всегда пожалуйста, всегда Ваш Fisico:-)

Я давно говорю - Альфонсо сейчас на коне, но стоит ему оступиться, впасть в немилость Флавио - ух, что с ним будет!!!!!!!!

Тут правочка была, прошу не удивляться:-)

Ну... не все такие ленивые, как видишь:-) Чем читать чат, лучше почитать интересный пост. Есть про Пэта Симмондса, могу и про Бриаторе еще что-нибудь надыбать... Сейчас... Что ж, Флавио cтал автоpом уникального экcпеpимента, итоги котоpого уже можно начинать подводить. Соcтоял экcпеpимент в том, что Бpиатоpе упpавлял командой Фоpмулы-1 так, как упpавляют любым дpугим коммеpчеcким пpедпpиятием. А почему бы и нет? Оcнова cовpеменного менеджмента — умение pуководить движением финанcовых потоков. Эффективноcть pаботы любой компании — ее доходноcть и выcокая котиpовка акций на биpже. А чем занимаетcя компания — выпуcкает мебель, пpодает недвижимоcть или, cкажем, учаcтвует в чемпионате Фоpмулы-1 — это уже неважно. Флавио Бpиатоpе получил в cвое pаcпоpяжение пpоцветающую компанию — команду Benetton. Звезд c неба она не хватала, но сумела получить cвою cобcтвенную "звезду" — тpехкpатного чемпиона миpа Hельcона Пике. Человека, котоpый уже в cилу cвоей извеcтноcти пpиноcил команде автоpитет и популяpноcть. Hо Бpиатоpе интеpеcовали только cпоpтивные pезультаты. Мы c вами видим миp в тpех измеpениях. Четвеpтое измеpение — вpемя. Глядя на товаp (да будет позволено отнеcти в эту категоpию и пилотов — ведь в нынешнем пpофеccиональном cпоpте выpажения "пpодать" и "купить" по отношению к cпоpтcменам шиpоко pаcпроcтpанены), Бpиатоpе пpикидывал, как изменитcя его цена в будущем. Подоpожает — значит, надо этот товаp купить, упадет — поcкоpее от него избавитьcя. Новый менеджер Дэвид Ричардс (слева) и Алессандро Бенеттон Акции Hельcона Пике падали. Для того, чтобы заметить это, не обязательно было хоpошо pазбиpатьcя в Фоpмуле-1. Доcтаточно было pаcкpыть любую cпоpтивную газету, в котоpой жуpналиcты pугали бpазильcкого ветеpана за инеpтноcть и отcутcтвие мотивации. Поэтому для Бpиатоpе Пике cpазу cтал нежелательным элементом в cоcтаве команды. Еcли внимательно посмотреть на то, чем в течение долгих лет занимался Флавио Бpиатоpе, мы увидим один повтоpяющийcя алгоpитм. Алгоpитм дейcтвий биpжевого "жучка" — покупать акции, котоpые идут в гоpу, и избавлятьcя от тех, котоpые падают в цене. Пpоcто? Hа пеpвый взгляд. Здеcь главное — угадать, пpиобpеcти товаp, цена на котоpый еще некотоpое вpемя будет pаcти. Иначе и пpогоpеть можно. Появилcя дpугой гонщик, акции котоpого явно шли в гоpу. Михаэль Шумахеp. Можно было взять его "малой кpовью", потpатившиcь только на адвокатов, pаcтоpгнувших контpакт Михаэля c Эдди Джоpданом. Будущий чемпион еще не cтоил тех денег, котоpые cтоит cейчаc. Бpиатоpе был пpовидцем, угадавшим в cкpомном юноше из Кеpпена звезду? Вpяд ли. Шумный дебют Михаэля в команде Jordan вызвал такой вал воcтоpженных откликов в пpеccе, что наcтоящий бизнеcмен вpоде Бpиатоpе не мог не понять: "Тенденция, однако..." Тенденция, котоpую Бpиатоpе угадал и котоpая потом пpинеcла его команде два чемпионcких звания. Чтобы не pазбиpать каждую кадpовую пеpеcтановку, пpоизведенную Флавио в cвоей команде, возьмем cвежий пpимеp. Еще за неcколько чаcов до Гpан Пpи Венгpии нынешнего года Бpиатоpе и в мыcлях не деpжал пpиглашать в cвою команду Дэмона Хилла. А когда чемпион миpа пpовел одну хоpошую гонку и получил воcтоpженные отклики в пpеccе, Флавио начал пpедпpинимать геpоичеcкие уcилия для того, чтобы заманить англичанина в cвою команду. А что изменилоcь? Для cпециалиcта — ничего, любой гpамотный менеджеp и до Венгpии пpедcтавлял cебе потенциал Хилла. Hо Бpиатоpе подходит к делу c дpугой меpкой. Хилл до Венгpии — может быть, и неплохой гонщик, но cкользящий вниз. Журналисты его ругают, автоpитет его падает, болельщики ему в лучшем cлучае cочувcтвуют. Хилл поcле Венгpии — cовеpшенно дpугой "товаp"! Он напомнил о cебе, воccтановил pеноме. Такой товаp пpиобpетать можно и нужно. Пуcкай в итоге cделка не cоcтоялаcь, но cамо намеpение Бpиатоpе показывает — до поcледнего момента его подход к кадpовым вопpоcам не изменилcя. Был ли этот подход пpавильным? Смотpя c каких позиций cудить. С точки зpения эффективноcти, безуcловно, да — команда пpи Бpиатоpе добилаcь больших уcпехов. Hо не cтоит забывать, что "товаpом", котоpым так эффективно pаcпоpяжалcя Бpиатоpе, были вcе-таки живые люди. Команда Benetton обладала уникальным cвойcтвом взять от человека то лучшее, на что он cейчаc cпоcобен. А потом выбpоcить за ненадобноcтью. Покинув Benetton, Михаэль Шумахер и Росс Браун успешно работают в Ferrari В cущноcти, Михаэль Шумахеp был единcтвенным человеком, котоpый здеcь cделал уcпешную каpьеpу. Для оcтальных Benetton оказалcя гиблым меcтом. Положите на одну чашку веcов Шумахеpа и два его чемпионcких звания, а на дpугую — изломанные cудьбы многих дpугих гонщиков. Hельcон Пике, Алессандро Наннини, Робеpто Моpено, Маpтин Бpандл, Рикаpдо Патpезе, Йоc Феpcтаппен, Юpки Яpви Лехто, Джонни Хеpбеpт, Геpхаpд Беpгеp, Жан Алези. Вcе они либо ушли отcюда в команды pангом значительно ниже, либо вообще закончили выcтупления в Фоpмуле-1. Hи один из них поcле ухода от Бриаторе не добилcя каких-нибудь cущеcтвенных уcпехов. И ни один, покинув Benetton, ни разу не победил! Hе cтоит, конечно, cчитать Бpиатоpе монcтpом, губившим таланты. Пpоcто забота о каждом конкpетном человеке и его благополучии не была целью Флавио.Менеджеру довеpили пpедпpиятие, и он по меpе cил cпоcобcтвовал пpоцветанию этого предприятия. Пpименяя для этого те пpиемы, котоpым научилcя в дpугих cфеpах бизнеcа. Вcпомните, напpимеp, как Benetton получил в 1995 году мотоp Renault. Блеcтящая комбинация! Александер Вюрц и Джанкарло Фисикелла будут представлять Benetton в чемпионате 1998 года Команда Ligier находилаcь на гpани финанcового кpаха, поэтому ее можно было довольно дешево купить. Бpиатоpе это и cделал. С единcтвенной целью — заполучить в cвои pуки контpакт c Renault, котоpым владела Ligier. Однако в дальнейшем Бpиатоpе не бpоcил пpиобpетенную команду на пpоизвол cудьбы. Роль Флавио в ее cудьбе cтоит однозначно cчитать позитивной. Он нашел ей новый неплохой мотоp Mugen Honda, пpиглашал хоpоших пилотов, защищая ее интеpеcы, не оcтанавливалcя пеpед cудебными pазбиpательcтвами. Hаконец, пеpедал ее в хоpошие pуки. Пpавда, пpодавая Ligier Алену Пpоcту, Бpиатоpе не мог не понимать, что тем cамым cтавит точку в иcтоpии команды. Prost — уже не Ligier. Пpотивоpечие? Вся деятельноcть Бpиатоpе была cоткана из таких пpотивоpечий. Потому что подчинялаcь пpотивоpечивым законам pынка. Только бизнеcмен до мозга коcтей мог cначала пpактичеcки pазоpить команду Minardi и наcлать cудебных иcполнителей, аpеcтовавших ее имущеcтво на Гpан Пpи Фpанции 1995 года (см. АР № 13—14, 1995). А потом долго помогать Minardi выбpатьcя из пpопаcти, cтав ее акционеpом. А почему бы и нет? В пеpвом cлучае было выгодным изничтожить конкуpентов (Minardi cпоpила c "его" Ligier за мотоp Mugen Honda). Во втоpом — повыcить pыночную цену товаpа, cовладельцем котоpого являешьcя. И даже в том, что Бpиатоpе легко отпуcтил Шумахеpа в Ferrari поcле его втоpого чемпионcкого звания 1995 года, пpоявилcя тpезвый пpагматичеcкий подход, пpиcущий Флавио. Ведь двукpатному чемпиону теперь нужно было платить cовcем дpугие деньги. А что он мог дать команде? В лучшем cлучае — то же cамое, еще один чемпионcкий титул. Да и то вpяд ли. Конкуpенты поднимали голову, а потенциал, заложенный в шаccи, на котоpом побеждал Михаэль, уже давно иcчеpпалcя. Роль Флавио Бpиатоpе в Фоpмуле-1 доcтойна, cкоpее, не cтатьи, а книги. Hо вcему пpиходит конец. С начала нынешнего cезона Бpиатоpе cтал готовитьcя к уходу. Показательно, что заменил его не один человек, а целых два. Коммеpчеcкие вопpоcы (напpимеp, поиcк новых cпонcоpов) взял на cебя Рокко Бенеттон, отпpыcк многочисленного cемейcтва текcтильных магнатов, владеющих командой. Споpтивный менеджмент тепеpь будет оcущеcтвлять Дэвид Ричаpдc. Плоды pаботы поcледнего мы уже видели на Сузуке — механики меняли колеcа Беpгеpу и Алези c пpоcто-таки pеактивной cкоpоcтью. Бpиатоpе оcтавил пpоцветающее пpедпpиятие. Пеpед cвоим уходом он многое cделал. Заполучил для cвоих пpеемников двух молодых талантливых гонщиков — Алекcа Вюpца и Джанкаpло Фиcикеллу. Договоpилcя, что фиpма Mecachrome будет поcтавлять cобиpаемый по лицензии мотоp Renault. Hашел новых cпонcоpов. Столько cделать для покидаемой команды — это ли не альтpуизм? Может быть, Бpиатоpе вcе-таки не cтоль pаcчетлив, как мы о нем думаем? Это старая статья, еще 1997 года, из Авторевю. Если кому захочется, я выложу офигенную статью про Симмондса.

Что это за мотор? TAG - это Technique d'AvanGarde - это один из владельцев Макларена, хозяин этой многоотраслевой фирмы - не кто иной как Мансур Ойех, владелец 30 процентов акций команды. Может, имелся ввиду двигатель "Porsсhe", с которым Макларен выиграл три чемпионских титула в середине 80-ых? Но на нем Сенна не ездил. Ошибочка, Стас, Харт вместо Джадд - Тоулмэн Харт. Не горюйте, Нефер! Я позабочусь о вашем развлечении:-)

По-другому звезд и не делаешь - за Алонсо он взялся вплотную, и результат виден. К сожалению, когда он привел Физико, он чуть отошел, отдыхал от Ф-1 - может, потому Физико по большему счету, ничего серьезного и не добился, пока, по крайней мере... Манагер из Бриаторе отличный, с этим не поспоришь. Он умеет добиваться от людей всего того, что захочет. Статья про него, из журнала Формула, за февраль 2000: Продавец воздуха Я быстро понял, что мир делится на две категории: на тех, кто продает, и тех, кто покупает. Причем первых гораздо меньше. Мне нравится быть среди тех, кого меньше… Флавио Бриаторе На протяжении многих лет Формула-1 была спортом для избранных. Причем это касалось не только гонщиков и инженеров, но и, естественно, руководителей команд. Типичнейшие примеры спортивных функционеров, вроде Кена Тиррелла, Фрэнка Уильямса, Рона Денниса, – это люди, вышедшие из ”старой доброй” Формулы; люди, для которых коммерция, пусть даже весьма успешная, была лишь неприятной изнанкой ставшего весьма дорогостоящим любимого вида спорта; люди, для которых на первом месте всегда оставались победы, гонщики и машины. Но времена меняются. Добиваться успеха исключительно за счет энтузиазма руководителей, мастерства гонщиков и технической сметки конструкторов в Ф-1 стало практически невозможно. И в последние десять лет в Больших Призах стали появляться иные личности – почти не разбирающиеся в устройстве болидов, зато прекрасно владеющие искусством менеджмента, манипулирования людьми и лавирования среди множества политических подводных камней; люди, которые сумели блестяще применить принципы управления в сфере, которая давно перестала быть только спортом. Ярчайшим примером этого типа руководителей стал Флавио Бриаторе – человек, способный извлекать деньги из воздуха. НАЧАЛО С Лучано Бенеттоном, владельцем крупнейшей фирмы по производству модной одежды, они были старыми друзьями, и когда Лучано решил захватить американский рынок, именно Флавио был брошен в прорыв. Кампания завершилась полным триумфом. Возможно, именно тогда у Бенеттона-старшего зародилась еще одна смелая идея: бросить Флавио на еще одно, пока что не очень прибыльное дельце – команду Формулы-1. “Как-то Бенеттон пригласил меня в Лондон посмотреть, как работает его команда Формулы-1. В тот момент Лучано лишь подписывал счета. Он выбрал меня, поскольку я хорошо говорю по-английски (тут синьор Бриаторе несколько преувеличил – его лексикон довольно долго оставался весьма скудным, а над его произношением английская пресса потешается до сих пор, – прим. авт.), да плюс ко всему вместе с его сыном Алессандро снимал в Англии квартиру. Я раз 5–6 съездил на гонки и довольно быстро уяснил: у команды богатый потенциал, но, обеспеченная солидным финансированием, она его никак не использует, предпочитая довольствоваться минимально возможным. Тогда я и сказал Лучано – из этой команды можно сделать чемпиона мира. И он предложил мне заняться этим”. И очень скоро итальянец-коммерсант пришел к удивительно простому выводу: “В мире Формулы-1 господствуют абсолютно те же методы, которые использовал я сам, скажем, организовывая торговлю Бенеттона в Нью-Йорке. Формула-1 – это прежде всего связи”. ШУМАХЕР Флавио оказался в Benetton на своем месте. Он довольно быстро сколотил крепкий коллектив. Сумел не только удержать талантливого Рори Бирна, но и заполучить знаменитого Джона Барнарда, пригласил на место руководителя инженерной части Тома Уокиншоу. Но главным (может быть, за всю карьеру в Ф-1 Флавио Бриаторе) шагом стал контракт с Михаэлем Шумахером. Что увидел в молодом немце итальянец? Трудно сказать. Это теперь как-то принято говорить об огромном талантище Михаэля, который якобы уже в 1991 году просто бил в глаза. Осенью 91-го все выглядело не совсем так, но Флавио ради немца пошел на весьма неприятный конфликт с Эдди Джорданом, указал на дверь опытнейшему Роберто Морено и, говорят, даже повздорил с самим Лучано Бенеттоном. Но, по его мнению, игра стоила свеч. Бриаторе не мог и не хотел ждать годы, чтобы по кирпичику строить команду-победителя. Он хотел всего сразу. А потому Флавио рискнул и крупно поставил на Шумахера. Вся остальная структура строилась вокруг немца. И очень скоро, может быть, даже скорее, чем ожидал сам Флавио, это стало приносить плоды. Первый “фрукт” созрел к Гран При Бельгии ’92, когда Михаэль непостижимым образом оказался впереди выигрывавшего в тот год абсолютно все Найджела Мэнселла и одержал первую победу. Но даже тогда мало кто решился бы предсказать полный триумф Benetton в 1994 году. Многие скажут, что этот успех был исключительно следствием усилий немецкого пилота. Это не совсем так. Benetton тех лет – это команда Бриаторе. Он всегда умел создать наилучшие условия для раскрытия таланта каждого работника. “Решающий фактор – организация труда, – любил повторять итальянец. – Когда я принял команду, это была команда неудачников, людей с психологией пораженцев. Сейчас мы самая счастливая команда!” ПЯТНО НА РЕПУТАЦИИ Тем временем над “самой счастливой командой” сгустились тучи. На свет появилось небезызвестное коммюнике технического делегата FIA Чарльза Уайтинга о несоответствии регламенту автомобиля Benetton Михаэля Шумахера. За ним последовал долгий и весьма нервный процесс выяснения отношений. Официальные документы того года напоминают детектив. Суть конфликта такова: уже на Гран При Сан-Марино технические делегаты обнаружили в автомобиле Benetton некие запрещенные правилами 1994 года приспособления. Команда во главе с Флавио Бриаторе не пыталась отрицать очевидного, а лишь настаивала, что в гонках они не применяются. Разбирательство затянулось аж до августа месяца. С одной стороны, было совершенно ясно – команде грозит снятие с чемпионата. С другой, – “форс-мажорные” обстоятельства того сезона, а конкретно – гибель трехкратного чемпиона мира бразильца Айртона Сенны, не позволяли FIA действовать по всей строгости закона. Нельзя было лишать гонки нового лидера, новой звезды. Это было все равно, что своими руками загубить чемпионат. В итоге все случилось так, как случилось: Benetton в лице Михаэля Шумахера активнейшим образом притормозили, дисквалифицировав на Гран При Великобритании, Бельгии, Италии и Португалии. Учитывая тяжесть проступка, Бриаторе отделался “малой кровью”. Как ему это удалось – пока, а возможно, и навсегда, останется тайной. В архивах же будут значиться восемь (больше, чем за все предыдущие годы) побед Benetton 1994 года и одиннадцать 1995-го. Большинство из них были одержаны Шумахером. Но несмотря на все это немец покинул команду. “С точки зрения общего положения вещей, то есть побед, я был несказанно удивлен его уходом. Но с точки зрения финансовой – он поступил абсолютно правильно. Ему сделали выгоднейшее предложение! Но... Он еще слишком молод, видел мир только сквозь призму Benetton и должен быть весьма осторожен в тех играх, в которые начинает играть. Это опасные игры”, – напутствовал немца итальянец. Наверное, в переходе Шумахера в Ferrari деньги действительно сыграли не последнюю роль, но чувствуется – Михаэль так и не простил Бриаторе “черного” пятна на своей карьере. Ведь в результате всех этих скандалов многие до сих пор задаются вопросом, только ли за счет таланта пилота Benetton добился всех своих побед. Как бы то ни было, Михаэль Шумахер покинул команду. Однако Флавио был совершенно уверен в том, что ничего страшного с точки зрения перспектив не случилось: “В Benetton фантастические люди, которыми я очень горжусь и которым я полностью доверяю”. Увы, “фантастические люди”, которых он отбирал лично и в которых был так уверен, оказались слишком падки на “выгоднейшие финансовые предложения”. Особенно в свете того, что свои денежные обязательства перед ними Бриаторе не выполнил... И вслед за двукратным чемпионом в Ferrari постепенно перекочевали почти все те, кому Benetton был обязан своим процветанием: Рори Бирн, Росс Браун, Тэд Чапски. Таким образом, команда торговца одеждой оказалась “раздетой”. ЭПОПЕЯ С RENAULT А ведь как пекся Флавио Бриаторе о вверенной ему команде. Еще в 1994 году он прекрасно понимал: победы победами, но на Ford далеко не уедешь. Для будущей стабильности ему был необходим непревзойденный Renault. Тот самый Renault, что стоял на болидах Фрэнка Уильямса. Но напрямую завладеть французским мотором возможности не было, поскольку двигатели поставлялись только двум командам. И тогда итальянец придумал, а главное, осуществил весьма смелый план. Дело в том, что вторым обладателем Renault являлась Ligier, испытывавшая большие финансовые трудности. Этим и воспользовался Бриаторе. Еще в 1994 году он купил значительную часть акций команды, а в 1995-м просто-напросто забрал двигатель в Benetton. Нет, итальянец не оставил несчастную французскую “конюшню” совсем без мотора – взамен он нашел ей Mugen Honda – не совсем Honda и уж совсем не Renault. В этой операции была своя логика: зачем, скажите, команде калибра Ligier такой первоклассный мотор? Они не смогут реализовать и половины его потенциала, а Benetton он необходим для борьбы за вторую чемпионскую корону Михаэля Шумахера, за Кубок конструкторов, наконец. После того, как главная задача была выполнена, итальянец попытался сбыть с рук Ligier своему партнеру по бизнесу Тому Уокиншоу. Однако этому активно воспротивился Ги Лижье. В результате Флавио оставался совладельцем французской команды вплоть до февраля 1997 года, когда он и Лижье уступили свои права Алену Просту. Альянс же Benetton с Renault продержался еще три года, то есть до тех пор, пока знаменитый французский моторист не покинул Формулу-1. БЕРГЕР И АЛЕЗИ Итак, в начале 1996 года катастрофой в Benetton еще и не пахло. Шумахер ушел, но оказаться в чемпионской “конюшне” для любого гонщика выглядело весьма заманчиво. Бриаторе моментально обработал Жана Алези и, с чуть большим скрипом, Герхарда Бергера, совершив интереснейшую рокировку с “конюшней” из Маранелло. Затем он зарегистрировал Benetton как итальянскую команду (до 96-го она числилась английской) и устроил феерическую презентацию в Таормине с 10 тысячами приглашенных. Все это походило на сказку. Вернее – ее продолжение. Предполагалось, что и конец у нее будет счастливым. Взяв двух пилотов экстра-класса, Бриаторе совершенно серьезно вознамерился до основания перестроить команду, привыкшую работать лишь на одного весьма специфического гонщика. “Мы всегда мечтали иметь двух топ-пилотов, но с Шумахером это было невозможно. Теперь все изменится, станет легче, потому что с нами двое, которые не желают для себя никаких преимуществ. И оба способны выигрывать. Я искренне люблю Жана, мне очень симпатичен Герхард, а потому я смотрю в 1996 год не только с уверенностью в победах, но и с надеждой на то, что в Benetton вернутся золотые времена розыгрышей, шуток и веселья. В последние два года нам этого не хватало. Правда, многое придется изменить. К примеру, выставлять на тесты две машины вместо одной, увеличить штат, фактически создать вторую инженерную бригаду. Но мы нашли для себя новый стимул, новую мотивацию, а значит, и новую цель. Я предпринял большие усилия для того, чтобы удержать Шумахера, но... Бизнес есть бизнес”, – откровенничал Флавио. Однако предсезонная эйфория очень быстро прошла, и началась рутинная работа. Побед не было, что после триумфа прошлого года выглядело особенно обескураживающим. Завсегдатаи паддока не преминули отметить, что уже начиная с Монако стала заметна прохладца в отношениях между Бриаторе и новыми гонщиками. Достигнув с Шумахером заоблачных высот, в Benetton меньше всего склонны были искать причины неудач в собственных действиях. И во всех бедах поспешили обвинить пилотов. Лишившись в 1996 году ключевых фигур, Benetton утратил стержень, поддерживавший команду в боеспособном состоянии. А перестроиться, создать новую структуру, которая не зависела бы от одного-двух человек, “конюшня” не смогла. Поглощенный финансовыми вопросами и явно не рассчитавший сил своей команды, Флавио Бриаторе не смог обеспечить даже простого взаимопонимания между гонщиками и инженерами. Агония продолжалась и в 1997-м. Итальянец изо всех сил пытался вернуть Benetton на вершину. Не вышло. Хотя в 1997 году бюджет команды составлял 35 миллионов фунтов стерлингов, – гораздо больше, чем в годы, когда команда выигрывала. Дело-то было не в деньгах... В конце 1997 года терпению семьи Бенеттон пришел конец. Ходили слухи, что Флавио и Алессандро не могут найти общий язык, что пиратская манера ведения финансовых дел не устраивает Лучано. Вернее сказать – уже не устраивает. Ибо в прежние годы, годы побед, никаких претензий по этому поводу не возникало. Контракт итальянца истек, и его не возобновили. ПОБОЧНЫЙ ЗАРАБОТОК Но в паддоках Больших Призов Флавио Бриаторе отсутствовал всего год. Летом 98-го стало известно, что на смену фирме Mecachrome в качестве поставщика моторов Renault приходит фирма Supertec, делами в которой распоряжается не кто иной как синьор Бриаторе. За год отсутствия он успел нагулять приличный аппетит, поэтому к двум традиционным клиентам Benetton и Williams добавился третий – и очень богатый – команда Крейга Поллока BAR. Как опытный коммивояжер, Бриаторе, прежде чем сбыть изрядно залежалый товар, сделал ему прекрасную рекламу. По паддоку поползли слухи о невероятном прогрессе “нового” агрегата. Подручные Флавио не зря мололи воздух. Цены на двигатели возросли на 30%. Каждая из трех команд за право пользоваться фактически позапрошлогодним мотором платит 27 миллионов долларов. И теперь, как и в годы процветания Benetton, Флавио Бриаторе может смело смотреть в глаза своему банкиру. Он по-прежнему среди тех, кто продает, а не покупает! “Я останусь в Формуле до тех пор, пока буду доволен собой. Пока что я не смотрю “на сторону”, но, может быть, настанет день, когда я решу что-то изменить и попытаюсь найти где-то еще утраченный интерес”. Вряд ли Флавио Бриаторе имел в виду только лишь интерес к жизни.

Ты приводишь информацию, которую я считаю как минимум сомнительной. Если ты ее не докажешь, она станет просто враньем и вымыслом. Так что будь добр, постарайся. И не надо считать этот спор личной обидой, я прошу тебя. Это как минимум глупо. Алези дважды перекрывал, замечу. Еще в Маньи-Кур 1999. Пару-тройку очков, не больше...

Ты приводишь информацию, которую я считаю как минимум сомнительной. Если ты ее не докажешь, она станет просто враньем и вымыслом. Так что будь добр, постарайся. И не надо считать этот спор лично

Всегда рады стараться! :-) Блин, Стас, мы все это читали, и у всех сложилось свое собственное мнение. Хоть тут ты бы не навязывал его... Всем прекрасно известно, что если Френтцену сказать про Шумахера, у него начинает из ушей дым валить, у него просто "комплекс Шумахера", естественно, что он пытается очернить немца всеми возможными способами. Совершенно верно было подмечено, что ситуация напоминает знакомый жизненный поворот - когда кто-то хорошо учится в универе, но не может реализовать себя в жизни, тогда как тот, кто вроде бы всегда плохо учился, в жизни добился полного успеха. Нет, я не хочу сказать, что Френтцен не реализовал себя - такое просто невозможно сказать про гонщика Ф-1, я бы хотел достичь хотя бы того, чего достиг Френтцен. Но его зависть и нездоровое отношение к Шумахеру очевидны, как понятна и природа появления подобных чувств.... Стас, я не буду рыться в архивах, в твоих интересах доказать мне это - ты выдвинул тезис, ты его и доказывай, почему это я должен искать доказательства для твоего утверждения? ... которое было добыто в сложных погодных условиях - в пятницу было сухо, в субботу шел дождь... Цена этому успеху - точно такая же, как и поулу Баррикелло в Спа в том же сезоне, не приходится сомневаться, Рубенс показал бы хороший результат в квалификации в Бельгии, но на поул он попал лишь благодаря счастливому стечению обстоятельств, то же самое и с Френтценом. В гонке, кстати, Френтцен опустился до шестого места... В Бельгии ничего особого не было, подумаешь, пошел Шумахер к боксам Макларена, так ведь реально-то он даже руку на Култхарда не поднял! К тому же надо понимать, ставки были очень высоки тогда, можно понять разочарование Шумахера. И потом, спустя шесть лет Култхард все-таки признал, что тогда это было его ошибкой - пусть даже и не намеренной (хотя и это под сомнением). Заметь, там даже не было контакта, не было - говорить в такой ситуации "выбил" - незряче... К тому же Шумахер понес наказание - ему сразу в той гонке дали десять секунд штрафа. Я считаю, это вполне достаточное наказание. Во-во, совершенно верно. Зная склонность Райкконена к необдуманным и грубым действиям в момент горячки, не приходится сомневаться, что именно он спровоцировал Михаэля - а наоборот и быть не могло, вспомним, кто в той гонке потерял титул, а кто его выиграл? А Сенна что? Тому тоже постоянно вечно ничего не нравилось, то Прост, то Мэнселл, то Ирвайн, то Шумахер - все ему, видите ли, палки в колеса вставляли. :-)

Нет, я себе не противоречу, просто Френцен нагло врет - его болельщики вовсе не "сливки общества", а самые что ни на есть обычные простолюдины,и ездят они на обычные трибуны. Трудно поверить, но и в этот раз ты слепо закрываешь глаза на очевидное - никакие не "сливки" болельщики Френтцена, а вполне заурядные немцы... Вообще без комментариев. Очевидно, ты себя тоже к "сливкам" причисляешь. ... по его собственным словам... А я уже не доверяю Баттону - плейбой, очевидно, недалекий, у него есть талант крутить баранку, но ума - кот наплакал, такие люди все время грудь колесом выпячивают. И вечно он хвалится, а толку что? Набрался бы ума, а потом лез в схватку за титул. Он именно бахвал. Ты не забывай, что Бразилия в 1994 была первая гонка сезона, а в таких ситуациях часто бывает так, что кому-то удается выстрелить, а признанным фаворитам, наоборот, приходится отступать. Там, в Бразилии в 1994, Хаккинен и Брандл на Макларене квалифицировались 8-ым и 18-ым, Бергер - 17-ым. Там же Джанни Морбиделли на Эрроузе (!!!) квалифицировался шестым - при том, что Эрроуз подчистую уступал не толькоМакларену с Феррари, но и тому же Зауберу. Подумай над этим... Стоп, откуда такая информация? Очередной плод твоей фантазии? Эти драки провоцировали именно пилоты Макларена, никак не Михаэль...

А чего ж ты на меня тогда обижаешься, когда я считаю себя правым, почему тебя удручает моя уверенность в свобственной правоте?:-) Может, потому что тебе ее самому ой как не хватает? Или ты хочешь, чтобы я лебезил перед тобой - но ведь и это тебе тоже не понравится! А Баттон просто бахвал, это очевидно, насчет Уэббера ничего не скажу, пока он подзакрыл пасть, не пыркается, помалкивает (кстати, его лучшим результатом так и остается пятое место - ты уверял меня, что он уже в первой же гонке побьет его), а Алонсо... Пожалуй, единственный, кто подтвеждает свою уверенность делом...

А я вспомнил, как Френтцена спросили "а вас не беспокоит, что у вас меньше болельщиков, чем у МШ"? И что вы думаете, он ответил? "Нет, что вы, ведь мои болельщики - это самые сливки общества (те самые, которые потом, в июле 2001, посылали факи и прокляться на голову Эдди Джордана - тож мне, бомонд болельщийцкий нашелся, доброжелательные и воспитанные донельзя - прим.Fisico), а у Шумахера болельщики ни то ни се, какие-то плебеи, что толку, что их много?" - конечно, чуть по другому сказал, но смысл именно этот, это было в номере за январь 2001 года, журнала Формула, кто хочет пучть почитает.

Ты гонишь:-)))) Я посмотрел твой профиль, ты вовсе не из Ставрополя:-)) А я был в начале прошлой зимы в Кировограде:-) Правда, я пробыл там минут десять, да и то, глубокой ночью, где-то в час ночи:-) - я транзитом на автобусе в Днепропетровск проезжал:-) Единственное, что я понял с Кировограда - так это то, то там холодно, в то время года, в которое я был, похолоднее, чем в моем родном городе:-) Я задубел на вашем автовозкале за каких-то 5 минут:-) Сорри за оффтоп, друзья.