Даниэль

наоборот же. повседневный, обычный)

кого, например? где их услышать для сравнения?

Огромное спасибо за видео.) Лео Туррини в своем блоге вспоминает об этом моменте и о Михаэле вообще.

Я должна была сделать это раньше. Потому что эмоции и воспоминания дорогого стоят и, наверное, после этого начинаешь по новому оценивать некоторые вещи. Спасибо Наталье (Хомячище). S как Сузука, S как Сенна, S как Schumi. Я думаю это не случайно. Это не может быть простым совпадением. На мой взгляд, Сенна и Шуми - лучшие пилоты современной эпохи (для моего удобства, я веду отсчет со времён Лауды). Для Айртона я был другом. К Михаэлю я испытывал благоговение, граничащее с идолопоклонничеством. И для одного и для другого Сузука стала ристалищем. Местом с большой буквы М. Очевидно, что такими же потрясающими они были также в Спа, Монтекарло или в Монце. Но в Сузуке их ждала История. В 1988, тридцать лет назад, Сенна выиграл свой первый титул. Он сказал, что видел Иисуса под шлемом во время последнего круга. Честно говоря, я думал, что исступление (его) всемогущества может проявляться странными способами. Но когда, менее чем через шесть лет, 3 мая 1994 года, я провожал его домой в закрытом гробу, сидя рядом в самолете, у меня появилось желание изменить свое мнение. В горле появился ком, по спине пробежал холодок. Я сказал себе: никто не умирает, пока память о нём жива. И я о Сенне помню всё. И хорошее, и плохое. Сузуку и столкновение с Простом. Несправедливости, которые ему пришлось пережить и гадости, которые сделал он сам. Он был настолько хрупким человеком в своей предполагаемой неуязвимости. Он был несовершенным. Как и я. Как и все. Таким же несовершенным и уязвимым, скрывавшимся за мнимой бронёй, был и Шуми. Я не был с ним знаком лично. Он не хотел открываться никому, кроме людей, которые работали на него. Поэтому многие его ненавидели от всего сердца. А я любил его, без его ведома. Если бы я мог, то пожертвовал бы для него немного своей памяти, чтобы дать ему возможность вспомнить события восемнадцатилетней давности, 8 октября 2000 года. Конец кошмара, длившегося для меня двадцать один год, а для него пять лет. И я снова вижу это, долгожданную победу, вижу, как он возвращается в боксы, выбирается из кокпита, снимает шлем. Где-то есть видео*, очень длинное, без комментариев, только фоновый шум. Я все это видел сам и каждый раз испытываю очень сильные эмоции. Ах, если бы можно было заключить сделку: с помощью плохих воспоминаний вернуть Михаэлю способность вспомнить прошлое! Я знаю, что это невозможно и мне очень жаль, и я размышляю о тех, кто испытал и испытывает подобные страдания. А ещё я до сих пор вспоминаю Сузуку 2003, когда пал рекорд Фанхио. То самое чувство, когда становишься свидетелем эпохального события. Вот. Это мои герои. Это и есть то, что Формула 1 дала мне. Это мой способ жить гонками, осмысливать содержание, развитие, эпилог. Те, кто знаком с Сузукой Сенны и Шуми, привыкли довольствоваться малым, то есть, собеседниками, разделяющими подобные чувства. Возможно, нас осталось слишком мало. * Наталья нашла это видео. Не все читают тему Михаэля, поэтому, с её разрешения, я его тут тоже опубликую.

Горькие размышления после Монцы. Первое. Не рискую представить холивар, который мне пришлось бы вынести в 1996, 1997, 1998, 1999, если бы в то время Сеть была развита так же, как сегодня. Второе. Я не берусь никого убеждать в правильности моих мнений. Они имеют такую же силу, как и ваши. Думаю, те, что я озвучу ниже, понравятся не многим. Третье. Мне очень жаль тех, кто не верит в то, что на старте Гран при командные приказы не существуют. Они не существовали никогда, потому что потоки воздуха и безумные обгоны стартующих как из пушки присутствуют всегда. Те, кто утверждает обратное, либо не знают об этом, либо лукавят. Четвертое. Политика Феррари на старте всегда такая же, как и у других команд. Избежать столкновения, а потом по ситуации (вспомните Ирвайна с Шуми в Сильверстоуне 1999. Гонка состоящая из одних аварий. С Тодтом! Я повторяю, с Тодтом! И гонщики Феррари были вольны бороться первые три круга.) Пятое. Если бы в Монце в финале гонки Кими был первым, а Сэб вторым – они поменялись бы позициями. Об этом знали все, кому положено это знать. Шестое. Ситуация Райкконен –Леклер не имеет к стратегии никакого отношения. Я не знаю, в каком фильме, такая компания как Феррари, окажется в зависимости от предполагаемого поведения на трассе тридцатидевятилетнего ветерана в одной или двух гонках? Вы что, блин, издеваетесь? Седьмое. Просто фантастическая история о субботнем слипстриме. Это подтвердил и сам Сэб: Господи, у него был слипстрим Хэмилтона! Хэмилитона! И если бы он не наделал ошибок на финальном круге, то поул был бы у немца. Восьмое. В гонке Феттель ошибся при атаке il Nero. Ошибся, потому что Льюис в сэндвиче между двумя Феррари был почти в заложниках. Ошибся, потому что (см. Хэмилтон-Райкконен после сейфити кара), находясь позади можно обогнать с помощью слипстрима. Ошибся, потому что в случае взаимного схода, это будет выгодно тому, у кого 17-очковое преимущество. Девятое. Сэб извинился перед инженерами и механиками. Десятое. Сэб после Спа был легендой, а сегодня вдруг стал кретином. Что за бред? Кими был отличным партнером, когда в Венгрии, после контакта Сэба с Боттасом, он не обогнал немца, после Монцы он вдруг стал предателем. Команда была фантастической, единой и сплочённой. Теперь это сборище идиотов. Извините, но я в такие игры не играю. Футбольная дегенерация - это жалкое зрелище. Добавлю, что было бы не плохо подучить матчасть. Думать, что подготовка это бессмысленная мишура – неверно. Одиннадцатое. Любопытно, что во время всего этого холивара, кто-то заметил, что в гоночной конфигурации Mercedes меньше изнашивает шины, чем Феррари и поэтому они были быстрее? История машины Феррари, которая может только проигрывать чемпионаты из-за ошибок Арривабене/Феттеля/Райкконена (выбрать нужное) это фейк ньюс в цирке. В субботу в Монце разница в квалификации между Сэбом и Хэмом была 14 тысячных, если я не ошибаюсь. Это подавляющее преимущество? Поделитесь со мной этой забористой травой, а? Двенадцатое. Вся эта шумиха, вся эта озлобленность и раздражение, к сожалению, навредят Феррари. Опасаюсь последствий, они не будут приятными. Что касается меня, то я остаюсь при своём мнении, где команда сильна и Сэб чемпион. Тринадцатое. Избавьте меня от причитаний типа: "ах, если бы все ещё был жив il Vecchio (Энцо Феррари), ах, если бы Маркионне все ещё был с нами!" Я их знал лично и, возможно, мог бы что-то предполагать. Те, кто видел их только на фотографиях, я вас умоляю, заткнитесь. Четырнадцатое. Ах, да и по поводу Хэмилтона, которому просто повезло, вы хотите поговорить об этом?Возможно ли признавать величие соперника, не чувствуя себя униженным? Мне больше нечего добавить.

В Монце Белоснежка не проснулась. Я расстроен. Даже не пытаюсь этого скрывать. Не падаю духом только потому, что 2028 год уже не за горами. Это была сказка без счастливого конца. Как если бы Белоснежка так и не проснулась, и принц так и не приехал к Золушке с её туфелькой. К сожалению, Монца напоминает историю несбыточной любви, то самое чувство, когда эпилог не оправдывает ваших надежд. Да, нынешняя Монца в самом деле стала сказкой без счастливого конца. И я могу понять свист разочарования в адрес Льюиса Хэмилтона, который очень талантливо использует циничную стратегию Mercedes в отношении Боттаса, систематически используемого в качестве заслона против Феррари. То, как Тото Вольф использует своего финна, просто отвратительно в этическом и спортивном смысле: ужасно слышать по радио командные приказы типа: "оставайся на трассе и сдерживай Феррари". Естественно, я разделяю негодование людей по этому поводу. Но идем дальше, кстати, стиль (мягко говоря) Mercedes общеизвестен. Идем дальше, и я должен сказать, что Феттель совершил ещё одну ошибку после дождевой гонки в Хоккенхайме. Объясню (и мне очень жаль, всем известно моё восхищение немцем): в пылу послестартовой борьбы Сэб должен был держать голову холодной. Обгон Хэмилтона не был катастрофой, впереди была ещё вся гонка, было пространство и время для того, чтобы вернуть себе позицию, как это сделал Райкконен, успешно контратаковав il Re Nero. Такие вещи случаются. Разумеется, было бы лучше, если бы они не случались. Феттелю нужна была трезвая голова. Он должен был разбудить Белоснежку, вернуть туфельку Золушке. Но ему это не удалось. Аминь. Я не думаю, что Феррари должна была отдавать командные приказы: на старте некоторые вещи не регулируются абстрактно. Райкконен провел потрясающую гонку, Боттас и шины отняли у него победу, которая могла бы стать символом его незабываемой карьеры. Больно? Очень больно. Несбыточная любовь опустошает. Но жизнь продолжается. И чемпионат тоже. Ещё не вечер. Даже если у Хэмилтона преимущество в тридцать очков, а Белоснежка так и не проснулась.

Тридцать лет без Энцо Феррари. Тридцать лет назад не стало Энцо Феррари. Кто-то сказал, что это было последнее пренебрежение по отношению к печатным изданиям, с которыми у него всегда были натянутые отношения, так сказать, постоянный конфликт. О смерти Энцо Феррари сообщили миру 15 августа 1988 года, уже после очень приватных похорон, в день, когда газеты не работали. Интернета еще не существовало. Самый известный итальянец на земле, Легенда 20 века, символ, ассоциирующийся с шумом двигателя, решил уйти из жизни так. Тайком. На самом деле, если оставить в стороне красочные легенды, Дрейку из Маранелло газеты очень нравились. Иль Ресто дель Карлино (Il Resto del Carlino) он предпочитал остальным газетам. "Я должен знать, что попадает в дома моих сотрудников", - объяснял он. И потом, в детстве он мечтал о профессии репортера. Ему нравились приключения. В 1981 году, когда Франко Гоцци, его верный литературный раб, познакомил меня с ним, от избытка эмоций ноги у меня подкосились. Он заметил это и достал фотокопию первой страницы Gazzetta dello Sport за 1919 год, если мне не изменяет память. Со статьёй о матче Модена-Интер. За подписью Энцо Феррари. "Как видите, мы коллеги", - пробормотал он. И подарил мне листок бумаги с автографом, сделанный фиолетовыми чернилами. Ах, Феррари! О нём было написано и сказано всё и вся. Ему посвятили сотни книг, документальных фильмов, Серджио Кастеллито снял художественный фильм. Тридцать лет в Голливуде говорят о создании фильма о нём. Они прислали мне сценарий, чтобы узнать моё мнение. "Хороший", - ответил я, - "но вы перепутали его с Баффало Биллом…." Более того, Америка всегда восхваляла облик Энцо. Именно американцы уже в пятидесятые годы прошлого столетия предопределили успех машин, выпущенных небольшой мастерской в провинции Модена. И для них Феррари был пионером, библейским Давидом скорости, способным бросить вызов и победить гигантов автомобильной промышленности. В Италии ему на это потребовалось немного больше времени. Молодого Энцо и Скудерию в период между двумя войнами никто не знал. Бывший гонщик, выступавший за Alfa Romeo с Нуволари и Гарцующий жеребец, подарок от матери героя летчика Франческо Баракка на капоте. Но только в 1947 году, в разрушенной Италии, Феррари создал свою "Феррари", вложив все свои деньги в фабрику. Его считали сумасшедшим. В сущности, это отчасти было правдой. Я считаю, что Феррари, в некотором роде, был предком Стива Джобса. Как основатель Apple интуитивно понял, что нам нужен смартфон, так Энцо почувствовал, что автомобили могут быть ещё и произведением искусства, предметом роскоши и символом статуса. Если в двух словах, человек был Гением с большой буквы. Предвидел будущее, хотя в некоторых вещах оставался большим консерватором. Никогда не летал на самолете. Никогда не пользовался лифтом, не доверял. Когда в 1969 году он отправился в Турин, чтобы подписать соглашение с Fiat, ему сказали, что Адвокат ждет его на двадцатом этаже. Он, не моргнув глазом, ответил: "скажите ему, чтобы спускался осторожно, я буду ждать его здесь, на первом этаже". Грубый. Иногда циничный. Беспристрастный. Но его видели плачущим, как ребенок, в 1982 году, после аварии, унёсшей жизнь Жиля Вильнёва, его последнего ставленника. Он был готов на всё, чтобы выигрывать гонки, но относился к потерям с огромным достоинством. Он никогда не сдавался, и поэтому la Rossa на трассе стала легендой. В политике бывшие фашисты его обожали, потому что он был знаком с Дуче и даже у сегодняшних неофашистов не вызывает сомнений тот факт, что он был одним из них. Жаль только, что бывшие коммунисты уверены в его приверженности к делу пролетариата, в пятидесятые годы он был единственным предпринимателем, принимавшим на фабрике Пальмиро Тольятти - главу сталинской коммунистической партии Италии, несмотря на вето Ассоциации итальянских промышленников. Знаю, что огорчу многих, но все равно напишу. Феррари в политике был ферраристом, то есть защищал свои интересы и интересы своих сотрудников. Во времена демократии он часто голосовал за Итальянскую либеральную партию Малагоди. Он, конечно, не был левым, но они наградили его медалью за помощь сопротивлению, а он хранил её в ящике. Я так скажу: нет ничего удивительного в том, что он был другом Джованнино Гуарески, "отца" Дона Камилло, он был одним из немногих, кто присутствовал на похоронах писателя, примерно пятьдесят лет назад. Энцо Феррари был великим итальянцем, потому что думал своей головой. Он был независимым человеком, этаким анархистом. У него было два сына, Дино и Пьеро, от двух разных женщин. Это был ловелас, одержимый конфиденциальностью. Отъявленный атеист, который искал Бога и на самом деле, среди его немногочисленных друзей был монах, отец Клеричи, который после этапа Mille Miglia в 1957, дал ему силы продолжать заниматься гонками и машинами. Ватикан предъявил ему очень серьёзные обвинения в гибели людей на автодромах. Однако, в конце июня 1988 года Иоанн Павел II посетил Фьорано и отказался от папамобиля, чтобы сделать круг по трассе для благословения верующих, он захотел это сделать на Феррари. Двое разговаривали по телефону, Энцо уже был болен, и очень растрогался. А в 1981, когда Мехмет Али Агджа стрелял в понтифика на площади Сан-Пьетро, он, атеист, снова начал молиться. Прошло тридцать лет. Тридцать лет без Энцо Феррари. Боюсь, что в Италии, где нам суждено жить, такой как он, не родится больше никогда.

Умный выбор Риккьярдо. Даниэль Риккьярдо очень смышлёный парень. А так же превосходный гонщик. Он прощается с Продавцами газировки и переходит в Рено. Кто бы мог подумать? Конечно, он подписал контракт с командой, у которой на сегодняшний день не очень быстрая машина. Он сошел с ума? Я так не думаю. Объясню почему. Во-первых, австралиец снимет с плеч голландскую обезьяну. Я не имею в виду, что Ферстаппен обладает интеллектом макаки. Я хочу сказать, что очень трудно оставаться в команде, которая явно строится под твоего напарника. Даже не смотря на результаты, поскольку Даниэль в этом году выиграл больше, чем Макс и опережает его в турнирной таблице, если я не ошибаюсь. Второе. Хонда с Торо Россо добилась прогресса и учитывая давнее сотрудничество японцев с McLaren, в этом нет ничего удивительного. Но какие перспективы будет иметь сотрудничество Red Bull с Honda? Уходя, Риккьярдо рассчитывает, что в Renault можно получить некоторое удовлетворение без каких-либо опасений и подозрений. (здесь мы должны поставить большое, как дом НО, потому что четвёртая силовая установка Renault вовсе не эталон надёжности). И всё же, Риккьярдо умён ещё по одной причине. Red Bull хотели заключить с ним долгосрочный контракт. В Renault такого требования не было. Через 12 месяцев или около того у Мерседес истекает контракт с Боттасом. В Феррари тоже кое у кого истечет контракт. Вы меня понимаете?

Феррари, ждем Робина Райкконена. Ну, что я могу вам сказать? Ещё не вечер (с). Конечно, Зевс громовержец не является членом Ferrari Club. Боюсь, что он даже не поклонник моего блога. Итак, Феррари нужно научиться работать в экстремальных условиях. Нет сомнений, что Mercedes в этом плане оказались более подготовленными. Хэмилтон высококлассный гонщик, я об этом уже много раз говорил, повторяю и сейчас. Думаю, он начал осознавать, что обстоятельства ему помогают. Он сам в этом признался после квалификации. Но, ещё не вечер, поверьте мне. Феррари, так сложилось исторически, считается образцом несгибаемости, и я ещё не смирился с мыслью, что следующим чемпионом мира от Феррари будет Робин Райкконен в 2038. Его отец очень быстр, я всегда знал это, хотя и отношусь с большим уважением и привязанностью к Леклеру, и это кое-кому не даёт покоя. А Феттель есть Феттель. Никогда не войду в число его фобов. Они ни хрена не понимают, простите за мой французский. Гонка будет очень, очень трудной. Если удастся нормально стартовать, Боттаса в виде "пробки" никто не отменял. Но, как я всегда говорю, мы в Феррари привыкли страдать. Ждать Робина Райкконена, я имею в виду.

Венгрия. Маркионне и его гонщики. Понятно, что предстоящий Гран-при Венгрии в эмоциональном плане не будет обычным. Поэтому лучше поговорим о прошлом. Мэнселл. В 1989 он выиграл ГП Венгрии, стартовав сзади. На трассе il Leone (Лев) был бунтарем. Он всегда культивировал повстанческий инстинкт. Я его обожал. И в августе 1992 огромной радостью для меня стало оказаться свидетелем его первого и единственного чемпионского титула. Стояла жуткая жара. Мэнселл насквозь промок от пота. Сенна, выигравший эту сумасшедшую гонку, протянул ему полотенце и сказал: ты заслужил этот титул намного раньше, не с сегодняшнего дня. Знаете, я иногда думаю, что был свидетелем событий, главные действующие лица которых, уже покинули нас и сделали это слишком рано. Год назад. Счастье Маркионне от дубля Феттель/Райкконен, единственных гонщиков за время его короткого президентства. Возможно, самое радостное воскресенье за всё то время, что он руководил Феррари. Он очень любил обоих гонщиков, о чем свидетельствует тот факт, что их он никогда не менял. Поскольку президент Серджио часто слушал, много читал, не редко имел снисхождение, и в конечном итоге решал сам. В лучшую сторону, по многим вопросам. Да, да. Это была одна из вещей, по которым у нас был консенсус. Этот Гран-при на Хунгароринге не будет похож на предыдущие.

На смерть Серджио Маркионне. На смерть Серджио Маркионне. Я смог написать только это. Тревожной осенью 2014 года, когда он решил стать президентом Феррари, я был среди тех, кто питал к нему серьезное недоверие. Даже больше того: относился к нему предвзято. Я задавался вопросом (вслух, публично, журналистов подхалимов и мерзавцев всегда не терпели), какое отношение имеет финансовый менеджер к такому уникальному месту, как Маранелло, где всё пропитано страстью к Феррари. И моя проверенная временем дружба с Монтедземоло, который проработал в Маранелло почти четверть века, явно не помогала притупить перманентное негативное отношение. Пока однажды не случилась одна вещь, которая сегодня, учитывая трагическое стечение обстоятельств, вызывает у меня слёзы. Я был в студии Sky, только что закончился прямой эфир, и я ждал начала следующей передачи. Зазвонил сотовый телефон. "Неизвестный номер", прочитал я надпись на экране. Я быстро ответил и обалдел, когда в трубке раздался голос: "Добрый вечер, я Серджио Маркионне". Моя реакция была предсказуемой: почему бы и нет, а я Наполеон Бонапарт. Перестань прикидываться дурачком, и скажи мне, кто ты на самом деле и чего хочешь, у меня нет времени… "Послушай, я не Маурицио Кроцца (итальянский комик), я Маркионне, и я хотел бы поболтать с тобой. А ты"? И я ответил: конечно! Кроме того, мне пришло в голову, что возможно парень тоже сможет приехать на прямой эфир Sky. Я был заинтригован. Признаюсь, даже ошеломлён. Несмотря на то, что он был очень занят: руководство Fiat Chrysler и Magneti Marelli, открытием нового производства в Alfa Romeo, тракторами Cnh, кроме того, он всё ещё летал из Турина в Детройт, Серджио Маркионне хотел поговорить о Феррари. "Понимаете, я хотел бы, чтобы вы знали одну вещь: я искренне люблю Феррари, и это случилось не сегодня, не потому, что я стал президентом. В душе я феррарист, потому что я итальянец, выросший за границей, и когда мы находимся далеко от Родины, то цепляемся за что-то, что может позволить нам гордиться своим происхождением. Для меня этим "что-то" стала Феррари, и поэтому я никогда не сделаю ничего, что могло бы нанести ей ущерб. Наоборот, я сделаю всё, чтобы она снова стала сильнейшей в Формуле 1". С тех пор я решил бороться с недоверием. Не всегда я разделял выбор президента Феррари, иногда я находил неадекватными выражения и действия, но уговаривал себя, что человек Маркионне болен вирусом феррариста. В его подходе к вещам Формулы 1, чувствовался позитивный настрой. Это забавно, знаете ли, но приходится констатировать тот факт, что гражданин мира, космополит и полиглот, каким был Серджио Маркионне, вернул понятие принадлежности к итальянской национальности в самое сердце Феррари. Я прекрасно помню недоумения, когда летом 2016 года, после назначения Маурицио Арривабене, в очень трудный момент, он назначает техническим директором Маттиа Бинотто, переводит Кардилле и Иотти с производства в гоночный отдел. Тем, кто критиковал его, думая, что это были решения, продиктованные отсутствием надёжных альтернатив, Маркионне ответил так называемым программным манифестом. "Серьёзно, я не могу понять, почему итальянские инженеры, умеющие производить самые красивые машины в мире, не должны уметь создавать гоночные машины, способные побеждать". Вот, за всё это я в долгу перед Серджио Маркионне. И ещё я у него в долгу за один секрет, который он захотел доверить мне по случаю прошлого Рождества. В кулуарах традиционной встречи с журналистами, он отвел меня в сторону. Не для того, чтобы раскрыть секрет о контракте Феттеля, нет. Знаешь ли ты, что я жду, не дождусь, когда покину Fca в 2019, чтобы заниматься исключительно Феррари? Я люблю эти земли, я, наконец, нашел место, где пустить корни. И ещё я хочу купить дом здесь, в Маранелло… Всего этого не случится, дорогой Серджио. Судьба распорядилась иначе. Мне очень жаль, что так вышло.

фантазировать меньше надо. )

где вы там могилу гонщику увидели. на камне Маркес с соской во рту и надпись "È arrivato il momento di crescere" "пришло время повзрослеть".

как они вообще без Лоренцо то работали раньше)

у вас только Минтту изо всех щелей лезет?)

в квалификации. разве нет?)

даёшь сытых медведей!)

ну и что. сам факт. и тогда вашим гладиаторам Ф1 придется попотеть)

Дзанарди вспомните.)

ну у вас и логика.

Володя gp2 предложил мне перевести интервью Жака Вильнёва, взятое журналистом Лео Туррини в преддверии 35 годовщины трагедии в Зольдере. Его я и предлагаю вашему вниманию. К сожалению, я старался дать понять людям, что не желаю, чтобы меня считали сыном легенды. Просто у меня, как и у всех остальных, был папа… 8 мая 1982 года. Тридцать пять лет назад, на трассе в Зольдере (Бельгия) во время соревнований Гран-при Формулы-1 в аварии оборвалась жизнь Жиля Вильнёва. Всего лишь шестикратного победителя Гран-при, однако, любимого многими поколениями болельщиков Феррари. La Rossa – единственная команда, за которую выступал этот щуплый канадский гонщик, не считая безрезультатного появления в McLaren. «А мне не довелось сесть за руль Ferrari», – вздыхает Жак, его наследник, чемпион мира 1997 года за рулём Williams, – «Честно говоря, я бы с удовольствием это сделал, но из-за контракта этому не суждено было сбыться». От одного Вильнёва к другому, это была бы фантастическая история. «Но на самом деле, меня это бесит!» В каком смысле? «Всё вокруг видели только фамилию. Я с их точки зрения должен был быть сыном и точка. Это была своего рода форма невыносимого давления.» Однако, это неизбежно. «По сути, сейчас я это понимаю. Но мне было неприятно слышать, как говорят о том, что на трассе я реализовал то, что не удалось моему отцу, то есть стал чемпионом мира». Побег от ДНК. «Я был молод, и мне было интересно, почему никто не рассматривает версию: я стал гонщиком Формулы-1, потому что гонки были моей страстью, независимо от того, кем был мой отец? Это выглядело так, как будто я хотел противопоставить себя ему. Я должен был самоутверждаться. И потом…». И потом? «Жиль Вильнёв не был для меня легендой, не мог ею быть. Он был моим отцом. С которым у меня были близкие отношения, очень близкие. Как смеют люди, которые знали его только как публичного человека, говорить о моём месте?» Какой была твоя реакция на трагедию? «Я очень хорошо помню 1982 год. Мне было 11 лет. Я две недели плакал не переставая. Потом, в какой-то момент, я сказал себе: достаточно слёз, я человек семейный, у меня есть мама и сестрёнка. И я двигался дальше с сухими глазами». Тем же путём, что и твой отец. «Да, но по-своему. Я никогда не сравнивал себя с ним. Я никогда не думал: доведу начатое им дело до конца. Я – это я. Мой отец – это мой отец». Оставалась проблема внешнего восприятия. «Я решил не париться. Пусть думают, что хотят. Если меня спрашивали об отце, я уходил. Хочешь знать одну вещь?» Слушаю внимательно. «В 1995 году я выиграл 500 миль Индианаполиса. Самую престижную гонку в мире. Со мной связались из команды Williams, которая в то время была ведущей командой в Формуле-1. Я принимаю предложение и слышу разговоры: ах, его взяли из-за фамилии. Но, в конце концов, что же вы от меня хотите, как я должен ещё себя проявить?» И как ты себя проявил, Жак? «Ну, в 1997 я победил Шумахера и выиграл титул. Михаэль немного потеснил моего отца в сердцах болельщиков Ferrari. Это был неприятный момент. С той поры всё изменилось, люди постепенно поняли, что я не только продолжатель династии». Должно быть, стало легче. «Теперь я не сержусь, когда кто-то спрашивает меня об отце. Я помню, в детстве он был со мной строгим, а с моей сестрой Мелани, наоборот, «няшечкой». Такие дела. Но я преодолел стадию отречения. И понимаю, что у него привязанность ферраристов вызывала очень сильную мотивацию». Я знаю, что однажды ты сидел за рулём отцовской Ferrari. «Да, это случилось в 2012 году, прошло ровно тридцать лет со дня трагедии в Зольдере. Мне позвонили Монтедземоло и Доменикали, тогдашнее руководство Ferrari. Они сказали мне: Жак, у нас есть машина твоего отца, не хотел бы ты прокатиться по трассе во Фьорано?….» До мурашек. «Я был тронут. И я поехал. Там меня приветствовали механики отца, я снова узнал каждого из них, их прекрасные лица, постаревшие, но, ни капли не изменившиеся. Я занял место в кокпите и…» И? «И подумал: ох, папа, я здесь на твоём месте, которое было совершенством технологии в твоё время. Я здесь, папа, и круг замкнулся. Как завершение пути, это было здорово». Жак, Формула1 в этом сезоне отличается от твоей и от Формулы-1 Жиля. Тебе она всё ещё нравится? «Конечно, потому что надо мириться с изменениями и эволюцией вещей. Мы свидетели захватывающего чемпионата, наконец, Ferrari догнала Mercedes, и идёт игра на равных». На кого ты поставишь? «Сто евро я бы поставил на Сэба Феттеля из Ferrari. Как вы считаете, я всё ещё сын Жиля Вильнёва, а?»

таки без) по ссылке слева меню, где можно ознакомиться с условиями оплаты и доставки.

http://shop.sochiautodrom.ru/kniga-kvjat.html

По поводу Джовинацци. Естественно, прежде чем прикроют лавочку, мне бы очень хотелось снова видеть итальянского гонщика за рулем Феррари. Я вырос, слушая как мой отец вспоминает Чичи Аскари. Я был другом Микеле Альборетто. И если однажды Антонио Джовинацци сядет за руль Красной машины, я буду его страстным болельщиком. Я всегда это говорил и писал. Понятное дело, я ничего не знаю о замыслах Серджио Маркионне на 2018 год. Я уверен, что он ценит Джовинацци. Меня очень удивило, что президент захотел упомянуть Антонио и его дебют в тексте, посвящённом подвигу Феттеля в Австралии. Это незначительные признаки, которые заслуживают того, чтобы обратить на них внимание. Но будущее это предположения, возможно последние оправдания и так далее. Объективно же, для феррариста лучше всего было бы долговременное сотрудничество с Феттелем. Это значило бы быть довольным машиной, результатами, атмосферой в команде. Что касается моего друга Джовинацци, пока что он получил прекрасную возможность совершенствовать свои гоночные навыки и в Китае, за рулем Заубер. Остальное, возможно, не важно. И если Росберг....

а так что там насчет остальных?) с 2010 тогда считайте, абсолютно другие мотики же)