Льюис Хэмилтон

[Vivacity]

Хорошая статья, готовлю перевод.

[Игнат]

Я вообще считаю что Хем возьмет поул и выиграет ГП,я уже купил бутылочку шотландского вискарика называется Hamilton и с нетерпением жду! Все будет пучком Люся не подведет!

[RaNk-1]

Да, что то сделал этот парняга с нами, у меня точно такие же ощущения, тоже ни за кого так не болел как за Хэма, смотрю формулу со времен Мики.

Жене сказал, возможно, в воскресенье, я буду опасен для общества, так что лучше проведи время с подругами

[1May1994]

Да, что то сделал этот парняга с нами, у меня точно такие же ощущения, тоже ни за кого так не болел как за Хэма, смотрю формулу со времен Мики.

Жене сказал, возможно, в воскресенье, я буду опасен для общества, так что лучше проведи время с подругами

Моя старается идти гулять с ребёнком, во время ГП :blush:

[nocreo]

для меня титульные поражения Мики и Кими на Сузуке 2000 и 2003 воспринимались крайне болезненно. может, из-за молодости. Испания 2001, 2003, Нюрб 2003, 2005... все это заканчивалось затяжной депрой. с Льюисом пока полегче. тяжелей всего было, пожалуй, после Синга и Монцы 2010. не хотелось прощаться с надеждами на титул. не знаю, как будет на этот раз. надеюсь, ничего подобного испытывать вообще не придется.

[osharashen]

Приблизительно так

Я думал, что он выглядит старше. Я предполагал это естественным для того, о ком читаешь в течение многих лет и он был постоянной частью автоспортивного пейзажа на протяжении столь долгого времени, что я даже подумал, что писать больше не о чем. Он был мини-мегазвездой в Англии, начиная с картинга. Даже ребёнком он постоянно «светился» на экранах, в новостях, на страницах Автоспорта. Это будущий чемпион мира. Так нам всегда о нём говорили. А мы всегда в это верили. И вот я встретился с будущей звездой F1. Я думал, что он выше. Что он шире… Что он выглядит старше.
Но тогда он стоял на пит-уолл в своём комбинезоне ASM F3, надетой поверх флисовой куртке на три размера больше, и его африканские кудряшки трепетали на ветру. Он пошёл обратно в гараж, немного сгорбившись, укрываясь от холодного мистраля. Увидев, что есть кто то новый, протянул руку, далее – тёплое рукопожатие, дружелюбная улыбка, «очень приятно» и затем он скрылся в комнате для инженеров.
Впервые я повстречал Льюиса Хэмилтона на холодном зимнем автодроме Поль Рикар сразу после его двадцать первого дня рождения, на тестах команды GP2 ART Grand Prix. Чемпион евросерии F3 принимал шасси, которое вознесло Нико Росберга к титулу GP2. В паддоке царило возбуждение – у всякого, наблюдавшего за младшими гоночными сериями, была непоколебимая уверенность, что Маклареновский юниор это что то особенное.
Быть членом программы молодых пилотов команды F1 кое-что значило десятилетие назад. Это было куда больше, чем просто носить командную футболку, комбинезон с логотипами, тренироваться на базе команды… если ты был в какой либо молодёжной программе - Макларена, Хонды, Ред Булла или Мерседеса - ты имел совершенно особенный статус. Тебя окружали люди, верившие в тебя и ты пользовался их поддержкой. Более того, это была реальная возможность получить место в F1. Молодые пилоты в этих программах действительно были избранными. Я вспоминаю такую программу Рено и гонщиков, которые через неё прошли: Ковалайнен, Лопес, ди Грасси, Мальдонадо, Кубица, ван дер Гарде, Дюваль, д’Амброзио, Грожан… удивительный ряд талантов.
У Макларена был сравнительно небольшой список. Хэмилтон был в нём самой большой величиной и единственной надеждой. И у этого мальчишки не было никакой заносчивости или чувства собственной важности. Он приезжал на каждые тесты с отцом Энтони, мачехой Линдой и младшим братом Николасом. Это была такая, ещё с картинговых времён, сплочённая семья. Для них, казалось, не было необходимости что-либо менять. Они привыкли к такому положению дел.
Он впечатлял с самого начала, хоть и не всегда был первым. Он был дисквалифицирован уже во втором уикенде чемпионата, в Имоле, за обгон машины безопасности – что то подобное он сделал в Валенсии четырьмя годами позже уже в F1. Но бог мой, как он был быстр. Его гонки были настолько красивыми… Казалось, что их поставил хореограф по заранее написанному сценарию.
Его две гонки в Сильверстоуне были выдающимися. Обгон сразу Пике и Пиччионе в Мэгготс остаётся одним из величайших в истории GP2. И затем его прорыв сквозь всю решётку в воскресенье и победа, которую он обещал верившим в него британцам. Обгон Феликса Портейро на Кампосе вызвал такой рёв трибун, что он заглушил все 26 двигателей V8 – единственный раз в своей жизни я столкнулся с таким. В течение всего уикенда его было невозможно найти в паддоке. Как выяснилось позже, он раздавал автографы всем желающим где то у забора, окружавшего паддок. Его не просили. Он сам этого хотел.
Для меня Стамбульский уикенд GP2 всегда останется тем самым моментом, когда Льюиса по настоящему открыли в паддоке F1 те, кто до сих пор не понимал, насколько он великолепен. Я очень чётко это помню. Турция следовала сразу за худшим во всём сезоне моментом для британца. Его сопернику по чемпионату Нельсону Пике (мл.) удался первый идеальный уикенд в истории GP2: поул, победа в обеих гонках и быстрейшие круги в них же. Стамбул был предпоследним этапом чемпионата. Хэмилтону нужно было вернуть инициативу. Но Пике снова взял поул, выиграл гонку и установил быстрый круг с преимуществом в… полсекунды. Хэмилтон в какой то момент казался потерянным. Всё выглядело так, как будто победа в чемпионате ускользала от него. Было ясно, что нужно что то делать и он попросил ART уменьшить прижимную силу машины до спецификации, использованной в Монце. Команда сказала, что он сошёл с ума, так как его развернёт на первом же круге. Так и случилось в начале воскресной гонки, Хэмилтон оказался за пределами двадцатки и шансам на чемпионство, казалось, был нанесён непоправимый ущерб. Дальнейшие события были завораживающими. Я стоял вместе с моей подругой в гараже Супер Агури и с трепетом наблюдал за происходящим. Один за другим сначала все инженеры, а потом и механики перестали заниматься своими делами и уставились на экран. Они аплодировали каждому кругу и эта сцена повторялась во всех гаражах.
После раннего разворота Хэмилтон понял уровень сцепления с трассой. Это была граница, за которую он не мог выходить. С значительно сниженной прижимной силой он проходил всех на прямых и каким то невероятным образом удерживал соперников за собой в поворотах. Раз за разом в восьмом повороте, как только он чувствовал, что у него срывает заднюю ось, он мгновенно компенсировал это, почти в дрифте проходя поворот. Он побывал на всех местах, за исключением высшей ступеньки подиума. За 23 круга, без пит-стопов, он обогнал почти всю стартовую решётку. Его быстрейшее время, показанное на последнем круге, было на 0,854 с лучше, чем у любого другого гонщика в тот день.
Многие приписывают этот успех мужеству Льюиса. Большинство – его блестящим гоночным навыкам, тому природному дару, уникальному таланту... Но очень немногие ставят в заслугу его умственные способности, когда он пошёл против мнения команды, выбрав низкую прижимную силу и сумел за один круг приспособиться к изменившимся характеристикам машины.
Очень многие обращают внимание на природный талант и способности Хэмилтона, они неразрывно ассоциировались с ним на протяжении всей карьеры и, так получилось, сформировали его репутацию. В результате существует предвзятое мнение, что он один из немногих гонщиков на земле, способных выжать всё из машины, но «хромает», когда дело касается интеллекта. Нет ничего, что было бы столь далеко от истины.
Ранее в своей карьере в GP2 Льюис контактировал со мной (кажется, с помощью MySpace) и спросил, как я выучил французский. Я сказал, что это было сочетание проживания в Швейцарии, просмотра французских мультфильмов и прослушивания образовательных компакт дисков Мишеля Томаса. Он попросил одолжить ему их на время, я упаковал диски и отослал ему. Зачем ему это было нужно? Потому что он чувствовал необходимость знать язык, на котором разговаривают его команда и инженеры.
В возрасте 21 года такой запрос не мог бы сформироваться у того, кто был бы не способен вместить в свою голову больше данного природой. Конечно, я пребываю в восхищении от многоязычного Нико Росберга, но для кого бы то ни было в возрасте Хэмилтона захотеть выучить иностранный язык в круговороте событий самого интенсивного спортивного сезона в его жизни – достойно уважения.
Возможно, Хэмилтон даже с готовностью принимает точку зрения, основанную на «природных способностях». Большой поклонник Айртона Сенны, он не скрывает удовольствия, когда его самого сравнивают с его кумиром. Но, если копнуть глубже, я думаю, что в таком поведении есть некий замысел. Дабы распространять миф, подпитывать его с тем, чтобы отвлечь внимание от того факта, что природный дар лишь один из видов оружия в его арсенале. Пусть люди думают, что он не столь умён, как соперники – это маскирует его сильнейшую сторону.
Хэмилтона и Росберга сравнивают с противостоянием Сенна-Прост. Ничего подобного. Эти два гонщика полностью уникальны. Да, конечно есть общие черты в характерах и сильных сторонах, но всё не так просто, как кажется. Если всё же несколько упростить – общее мнение было таково, что Росберг, схожий с Простом, получит больше выгоды от регламента 2014 года. Его превосходный ум, как многие считали, позволит ему лучше приспособиться к новой сложной технике, тормозам, накоплению энергии, использованию шин и умеренному расходованию топлива.
В «Подозрительных лицах» герой Кевина Спэйси Вербал Кинт произносит бессмертную фразу: «Величайший фокус, который проделал дьявол с людьми – убедил их в том, что его не существует». Я каждый раз вспоминаю эти слова, когда кто-нибудь заводит со мной разговор, что Хэмилтон не чета Росбергу и не способен понять всю сложность нынешних машин.
Потому что для меня величайший трюк, который когда либо проделал Льюис Хэмилтон – убедил мир в том, что он не очень умён.
Судите сами. Его расход топлива постоянно едва ли не самый низкий в пелетоне. Если же сравнить напрямую с Росбергом в той же машине, я не припоминаю ни одной гонки в этом году, где бы расход у Хэмилтона был выше. Он добился эффективного использования ресурса шин. Ему приходилось прорываться с задних рядов (вспомните Германию, Венгрию) и он не «убил» свою резину, не перерасходовал топливо. Он научился, как управлять этими машинами, как извлечь из них максимум, минимально нагружая их.
После Гран-при Бразилии, где он ликвидировал семисекундный отрыв, образовавшийся из-за срыва на круге перед пит-стопом, он рассказывал американскому телевидению насколько гордится проведённой гонкой, потому что она снова показала, что вопреки распространённому мнению, он может сберечь шины, грамотно расходовать топливо и по прежнему быть быстрее напарника. В противоположность недалёкому образу, который ему приписывают, он постоянно доказывает, что, не уступая в интеллекте своему напарнику, он лучше как гонщик.
Знатоки твердили, что к Льюису Хэмилтону будет больше вопросов в связи с новым регламентом, чем к любому другому гонщику F1. Его ответ можно описать как большой восклицательный знак.
Очень часто в течение сезона Льюис говорил о титуле. Он каждый раз утверждал, что для него 2014 это как будто первая схватка за титул – так он изменился по сравнению с 2008 годом. И во многом я вижу почему. Льюис Хэмилтон 2014 года настолько отличается от того человека, который претендовал на свой первый титул в 2007 году и завоевал корону в 2008. На публике он мегазвезда до мельчайших деталей. У него свой собственный самолёт, жизнь в Монако и Лос Анжелесе со своей подругой, поп-звездой. Он может позвонить Уиллу Смиту и договориться о совместном ужине в ресторане. Мы смеялись над всем этим чуть раньше, в начале года. Над этой безумной жизнью, в которую спорт вовлёк его, над тем, как сложится его карьера и какая судьба ему уготована. Но действительность была другой. И он это знал. И захотел обратить это в свою пользу. Потому что за всем этим сверкающим фасадом, бриллиантами в ушах, яркими обложками глянцевых журналов – всё тот же парень, которого я впервые встретил на холодном и ветреном Поль Рикар, в окружении своей семьи. Когда я сел брать у него интервью в Хоккенхайме, его первый вопрос был не обо мне, съёмочной группе, что снимаем и т.д. Он спросил о Софи, моей дочери, как она поживает, сколько ей сейчас лет, как школьные дела и о своей мечте о семье в будущем.
Таков он на самом деле. Вдумчивый. Искренний. Настоящий.
Рисующие его искусственным и тщеславным никогда не видят эту сторону Льюиса Хэмилтона.
Они не видят его выходящим из гаража на пит-лейн, слушающим и разговаривающим со своими поклонниками. Когда у него была двухминутная съёмка в Нью-Йорке для Today Show, он приехал двумя часами ранее и каждую свободную минуту был окружён фанами. Точно также как это было в GP2 в Сильверстоуне.
Ранее, в Монако, мы целое утро снимали интервью для NВС, разъезжая по городу. Мы взглянули назад, в более простые времена GP2, когда ещё не было ни денег, ни славы. Мы говорили про то, как Макларен практически бросил его и Льюис почти подписал контракт с БМВ. Говорили о семье, друзьях, страхах и давлении. Таком ошеломляющем давлении.
Ведь он гонщик, никогда не имевший права на неудачу. Он всегда должен был быть лучшим. Вообразите, какое волнение испытывал мальчик 11 лет, набравшийся смелости просить Рона Денниса о покровительстве и затем ему ставили из года в год почти невозможные задачи. Как я упоминал, Макларен в конце 2004 года бросил Льюиса. Он был готов подписать контракт с БМВ, однако результат Хэмилтона в Бахрейнском Супер-при вновь пробудил интерес Денниса и он вернул его в обойму Макларена.
Давление затем легло на его плечи уже с первых кругов в F1. Он был фигурой с постера и в то же время мишенью для британских СМИ. Герой – когда побеждал, негодяй – когда проигрывал, всю свою карьеру в F1 он был в центре внимания.
Вероятно, нужно упомянуть, что Хэмилтон сделал то, что немногим гонщикам удавалось в их карьере в F1… я даже не скажу сразу, сколько их: он побеждал в каждом своём сезоне.
Однако ему нужно было жить и развиваться в такой обстановке. И рост его был вовсе не гладок. Годы после завоевания титула прошли под знаком огромных потрясений. Он конфликтовал со спортом, со своей командой, но больше всего – с самим собой. Он рассорился с семьёй, нанял новый менеджмент, его бросало от счастливых дней со своей подругой до периодов полного одиночества. Ничто из этого не сделало его счастливым, ничто не доставило удовлетворения.
Тон был задан во второй половине 2006 года, когда стало ясно, что его будущее - в составе Макларен в F1 в 2007 году. Ушли курчавые волосы, взамен появилась коротко стриженая голова. Тогда это была лишь небольшая деталь, но заметный сигнал начинающегося строгого режима, который будет подавлять индивидуальность Льюиса и в итоге он вынужден будет уйти из команды, которая привела его на самую вершину.
Для меня 2011 год был его самой низкой точкой. Я помню его в Корее. Он был один. Ни команды, ни друзей вокруг, в отличие от Дженсона. Не с кем поговорить, ни на чью поддержку нельзя надеяться. Даже поужинать не с кем. Никогда прежде он не казался таким одиноким и потерянным. Довольно странно, что в тот уикенд я обменялся электронными письмами с одним из героев моего детства, рестлером по прозвищу The Ultimate Warrior (Абсолютный Воин). Достаточно противоречивая фигура, позднее ставший художником и проводивший психологические тренинги, он прислал мне некоторые изречения, частью написанные самим, а частью – взятые у исторических фигур. Одно из них висит в рамке у меня дома. Одно я распечатал и передал Льюису днём в субботу. У меня было ощущение, что если это кому то и нужно, то только ему.

«Душа становится окрашенной в цвета твоих мыслей. Думай только о том, что в согласии с твоими принципами и устоит при свете дня. Твой характер – твой выбор. День за днём то, что ты делаешь созидает тебя самого. Твоя честность это твоя судьба – свет, который укажет путь». (известные фразы то ли Гераклита, то ли Марка Аврелия)
Это был единственный поул всего сезона, взятый не машиной Ред Булл. Он выходил из гаража FIA, взглянул вверх и увидел меня. На мгновение он улыбнулся и с облегчением показал большой палец. Мы договорились поужинать вместе чуть позже по ходу сезона. Но этого не случилось, поскольку жизнь и работа увлекли нас обоих.
Что то изменилось в Льюисе в начале 2012 года, он внезапно осознал, что для того, чтобы разобраться со своими внутренними проблемами, ему надо сменить окружение. Ему было необходимо уйти от отношений, пагубно на него влиявших, и в 2013 году Мерседес дал Льюису свободу быть таким гонщиком, каким он сам хотел. Некоторые скажут, что за прошедшие два года он чрезвычайно повзрослел. Я бы сказал, что свобода в Мерседесе позволила ему снова стать тем, кем он и является на самом деле. В любом случае неоспоримо то, что изменения в нём настолько заметны, что когда он говорит, что чувствует себя впервые сражающимся за титул, я ему верю.
И всё же заблуждения относительно его остаются по прежнему сильны, как это и было в предыдущие годы. Возможно, потому что он не пытается их разрушить. Возможно, потому что многие не видят настоящего человека за визором шлема.
Льюис Хэмилтон один из наиболее одарённых гонщиков своего поколения. Но он также и один из самых умных, расчётливых и думающих. Безжалостный, агрессивный, инстинктивный при борьбе колесо в колесо, но также и зрелый, взвешенный и внимательный – он на подходе к уровню совершенного пилота. Он избавился от своего громкого менеджмента, снова окружил себя семьёй. Отец бывает на гонках, Линда также рядом. Когда Николас свободен от своих гонок, он тоже приезжает. Со всеми своими атрибутами славы - бизнес-джетом, золотой цепью на шее, вечеринками с известными друзьями - Льюис смотрится не иначе как неcуразно. Тогда как на семейных фотографиях он выглядит наиболее счастливым и довольным. Или когда закупается в Уэйтроуз вместе со своей подругой. Или веселится дома с Роско. Потому что глубоко внутри он тот же неловкий парень из Стивенэйджа, со страничкой в MySpace и фотографией профиля с африканской причёской. Как и его товарищ по команде из картинга, а теперь соперник по чемпионату, Льюис сильно изменился за прошедшее десятилетие. Но на самом деле он остался прежним.

[Vivacity]

Спасибо osharashen, опередил. Если б не работа, выложила б раньше. Но у него даже лучше получилось.

[МакСерж]

Приблизительно так

Я думал, что он выглядит старше. Я предполагал это естественным для того, о ком читаешь в течение многих лет и он был постоянной частью автоспортивного пейзажа на протяжении столь долгого времени, что я даже подумал, что писать больше не о чем. Он был мини-мегазвездой в Англии, начиная с картинга. Даже ребёнком он постоянно «светился» на экранах, в новостях, на страницах Автоспорта. Это будущий чемпион мира. Так нам всегда о нём говорили. А мы всегда в это верили. И вот я встретился с будущей звездой F1. Я думал, что он выше. Что он шире… Что он выглядит старше.

Но тогда он стоял на пит-уолл в своём комбинезоне ASM F3, надетой поверх флисовой куртки на три размера больше, и его африканские кудряшки трепетали на ветру. Он пошёл обратно в гараж, немного сгорбившись, укрываясь от холодного мистраля. Увидев, что есть кто то новый, протянул руку, далее – тёплое рукопожатие, дружелюбная улыбка, «очень приятно» и затем он скрылся в комнате для инженеров.

Впервые я повстречал Льюиса Хэмилтона на холодном зимнем автодроме Поль Рикар сразу после его двадцать первого дня рождения, на тестах команды GP2 ART Grand Prix. Чемпион евросерии F3 принимал шасси, которое вознесло Нико Росберга к титулу GP2 . В паддоке царило возбуждение – у всякого, наблюдавшего за младшими гоночными сериями, была непоколебимая уверенность, что Маклареновский юниор это что то особенное.

Быть членом программы молодых пилотов команды F1 кое-что значило десятилетие назад. Это было куда больше, чем просто носить командную футболку, комбинезон с логотипами, тренироваться на базе команды… если ты был в какой либо молодёжной программе - Макларена, Хонды, Ред Булла или Мерседеса - ты имел совершенно особенный статус. Тебя окружали люди, верившие в тебя и ты получал их поддержку. Более того, это была реальная возможность получить место в F1. Молодые пилоты в этих программах действительно были избранными. Я вспоминаю такую программу Рено и гонщиков, которые через неё прошли: Ковалайнен, Лопес, ди Грасси, Мальдонадо, Кубица, ван дер Гарде, Дюваль, д’Амброзио, Грожан… удивительный ряд талантов.

У Макларена был сравнительно небольшой список. Хэмилтон был в нём самой большой величиной и единственной надеждой. И у этого мальчишки не было никакой заносчивости или чувства собственной важности. Он приезжал на каждые тесты с отцом Энтони, мачехой Линдой и младшим братом Николасом. Это была такая, ещё с картинговых времён, сплочённая семья. Для них, казалось, не было необходимости что-либо менять. Они привыкли к такому положению дел.

Он впечатлял с самого начала, хоть и не всегда был первым. Он был дисквалифицирован уже во втором уикенде чемпионата, в Имоле, за обгон машины безопасности – что то подобное он сделал в Валенсии четырьмя годами позже уже в F1. Но бог мой, как он был быстр. Его гонки были настолько красивыми… Казалось, что их поставил хореограф по заранее написанному сценарию.

Его две гонки в Сильверстоуне были выдающимися. Обгон сразу Пике и Пиччионе в Мэгготс остаётся одним из величайших в истории GP2. И затем его прорыв сквозь всю решётку в воскресенье и победа, которую он обещал верившим в него британцам. Обгон Феликса Портейро на Кампосе вызвал такие крики восхищения, что они заглушили все 26 двигателей V8 – единственный раз в своей жизни я столкнулся с таким. В течение всего уикенда его было невозможно найти в паддоке. Как выяснилось позже, он раздавал автографы всем желающим на задворках паддока. Его не просили. Он сам этого хотел.

Для меня Стамбульский уикенд GP2 всегда останется тем самым моментом, когда Льюиса по настоящему открыли в паддоке F1 те, кто до сих пор не понимал, насколько он великолепен. Я очень чётко это помню. Турция следовала сразу за худшим во всём сезоне моментом для британца. Его сопернику по чемпионату Нельсону Пике (мл.) удался первый идеальный уикенд в истории GP2: поул, победа в обеих гонках и быстрейшие круги в них же. Стамбул был предпоследним этапом чемпионата. Хэмилтону нужно было вернуть инициативу. Но Пике снова взял поул, выиграл гонку и установил быстрый круг с преимуществом в… полсекунды. Хэмилтон в какой то момент казался потерянным. Всё выглядело так, как будто победа в чемпионате ускользала от него. Было ясно, что нужно что то делать и он попросил ART уменьшить прижимную силу машины до спецификации, использованной в Монце. Команда сказала, что он сошёл с ума, так как его развернёт на первом же круге. Так и случилось на старте в воскресенье, Хэмилтон оказался за пределами двадцатки и шансам на чемпионство, казалось, был нанесён непоправимый ущерб. Дальнейшие события были завораживающими. Я стоял вместе с моей подругой в гараже Супер Агури и с трепетом наблюдал за происходящим. Один за другим все инженеры, потом механики перестали заниматься своими делами и уставились на экран. Они аплодировали каждому кругу и эта сцена повторялась по всем гаражам.

После раннего разворота Хэмилтон понял уровень сцепления с трассой. Это была граница, за которую он не мог выходить. С значительно сниженной прижимной силой он проходил всех на прямых и каким то образом удерживал соперников за собой в поворотах. Раз за разом в восьмом повороте, как только он чувствовал, что у него срывает заднюю ось, он мгновенно компенсировал это, почти в дрифте проходя поворот. Он побывал на всех местах, за исключением высшей ступеньки подиума. За 23 круга, без пит-стопов, он обогнал почти всю стартовую решётку. Его быстрейшее время, показанное на последнем круге, было на 0,854 с лучше, чем у любого другого гонщика в тот день.

Многие приписывают этот успех мужеству Льюиса. Большинство – его блестящим гоночным навыкам, тому природному дару, уникальному таланту... Но очень немногие ставят в заслугу его умственные способности, когда он пошёл против мнения команды, выбрав низкую прижимную силу и сумел за один круг приспособиться к изменившимся характеристикам машины.

Очень многие обращают внимание на природный талант и способности Хэмилтона, они неразрывно ассоциировались с ним на протяжении всей карьеры и, так получилось, сформировали его репутацию. В результате существует предвзятое мнение, что он один из немногих гонщиков на земле, способных выжать всё из машины, но «хромает», когда дело касается интеллекта. Нет ничего, что было бы столь далеко от истины.

Ранее в своей карьере в GP2 Льюис контактировал со мной (кажется, с помощью MySpace) и спросил, как я выучил французский. Я сказал, что это было сочетание проживания в Швейцарии, просмотра французских мультфильмов и прослушивания образовательных компакт дисков Мишеля Томаса. Он попросил одолжить ему их на время, я упаковал диски и отослал ему. Зачем ему это было нужно? Потому что он чувствовал необходимость знать язык, на котором разговаривают его команда и инженеры.

В возрасте 21 года такой запрос не мог бы сформироваться у того, кто был бы не способен вместить в свою голову больше данного природой. Конечно, я пребываю в восхищении от многоязычного Нико Росберга, но для кого бы то ни было в возрасте Хэмилтона захотеть выучить иностранный язык в круговороте событий самого интенсивного спортивного сезона в его жизни – достойно уважения.

Возможно, Хэмилтон даже с готовностью принимает точку зрения, основанную на «природных способностях». Большой поклонник Айртона Сенны, он получает удовольствие, когда его сравнивают с его кумиром. Но, если копнуть глубже, я думаю, что в таком поведении есть некий замысел. Дабы распространять миф, подпитывать его с тем, чтобы отвлечь внимание от того факта, что природный дар лишь один из видов оружия в его арсенале. Пусть люди думают, что он не столь умён, как соперники – это маскирует его сильнейшую сторону.

Хэмилтона и Росберга сравнивают с противостоянием Сенна-Прост. Ничего подобного. Эти два гонщика полностью уникальны. Да, конечно есть общие черты в характерах и сильных сторонах, но всё не так просто как кажется. Если несколько упростить – общее мнение было таково, что Росберг, схожий с Простом, получит больше выгоды от регламента 2014 года. Его превосходный ум, как многие считали, позволит ему лучше приспособиться к новой сложной технике, тормозам, накоплению энергии, использованию шин и умеренному расходованию топлива.

В «Подозрительных лицах» герой Кевина Спэйси Вербал Кинт произносит бессмертную фразу: «Величайший фокус, который проделал дьявол с людьми – убедил их в том, что его не существует». Я каждый раз вспоминаю эти слова, когда кто-нибудь заводит со мной разговор, что Хэмилтон не чета Росбергу и не способен понять всю сложность нынешних машин.

Потому что для меня величайший трюк, который когда либо проделал Льюис Хэмилтон – убедил мир в том, что он не очень умён.

Подумайте об этом. Его расход топлива постоянно едва ли не самый низкий в пелетоне. Если же сравнить напрямую с Росбергом в той же машине, я не припоминаю ни одной гонки в этом году, где бы расход у Хэмилтона был выше. Он добился эффективного использования ресурса шин. Ему приходилось прорываться с задних рядов (вспомните Германию, Венгрию) и он не «убил» свою резину, не перерасходовал топливо. Он научился, как управлять этими машинами, как извлечь из них максимум, минимально нагружая их.

После Гран-при Бразилии, где он ликвидировал семисекундный отрыв, образовавшийся из-за срыва на круге перед пит-стопом, он рассказывал американскому телевидению насколько гордится проведённой гонкой, потому что она снова показала, что вопреки распространённому мнению, он может сберечь шины, грамотно расходовать топливо и по прежнему быть быстрее напарника. В противоположность недалёкому образу, который ему приписывают, он постоянно доказывает, что, не уступая в интеллекте своему напарнику, он лучше как гонщик.

Знатоки твердили, что к Льюису Хэмилтону будет больше вопросов в связи с новым регламентом, чем к любому другому гонщику F1. Его ответ можно описать как большой восклицательный знак.

Очень часто в течение сезона Льюис говорил о титуле. Он каждый раз утверждал, что для него 2014 это как будто первая схватка за титул – так он изменился по сравнению с 2008 годом. И во многом я вижу почему. Льюис Хэмилтон 2014 года настолько отличается от того человека, который претендовал на свой первый титул в 2007 году и завоевал корону в 2008. На публике он мегазвезда до мельчайших деталей. У него свой собственный самолёт, жизнь в Монако и Лос Анжелесе со своей подругой, поп-звездой. Он может позвонить Уиллу Смиту и договориться о совместном ужине в ресторане. Мы смеялись над всем этим чуть раньше, в начале года. Над этой безумной жизнью, в которую спорт вовлёк его, над тем, что у него впереди в карьере и в жизни. Но действительность была другой. И он это знал. И захотел обратить это в свою пользу. Потому что за всем этим сверкающим фасадом, бриллиантами в ушах, ярких глянцевых обложках журналов – всё тот же парень, которого я впервые встретил на холодном и ветреном Поль Рикар, в окружении своей семьи. Когда я сел брать у него интервью в Хоккенхайме, его первый вопрос был не обо мне, съёмочной группе, что снимаем и т.д. Он спросил о Софи, моей дочери, как она поживает, сколько ей сейчас лет, как школьные дела и о своей мечте о семье в будущем.

Таков он на самом деле. Вдумчивый. Искренний. Настоящий.

Рисующие его искусственным и тщеславным никогда не видят эту сторону Льюиса Хэмилтона.

Они не видят его выходящим из гаража на пит-лейн, слушающим и разговаривающим со своими поклонниками. Когда у него была двухминутная съёмка в Нью-Йорке для Today Show, он приехал двумя часами ранее и каждую свободную минуту был окружён фанами. Точно также как это было в GP2 в Сильверстоуне.

Ранее, в Монако, мы целое утро снимали интервью для NВС, разъезжая по городу. Мы взглянули назад, в более простые времена GP2, когда ещё не было ни денег, ни славы. Мы говорили про то, как Макларен практически бросил его и Льюис почти подписал контракт с БМВ. Говорили о семье, друзьях, страхах и давлении. Таком ошеломляющем давлении.

Ведь он гонщик, никогда не имевший права на неудачу. Он всегда должен был быть лучшим. Вообразите, какое волнение испытывал мальчик 11 лет, набравшийся смелости просить Рона Денниса о покровительстве и затем ему ставили из года в год почти невозможные задачи. Как я упоминал, Макларен в конце 2004 года бросил Льюиса. Он был готов подписать контракт с БМВ, однако результат Хэмилтона в Бахрейнском Супер-при вновь пробудил интерес Денниса и он вернул его в обойму Макларена.

Давление затем легло на его плечи уже с первых кругов в F1. Он был мальчиком с плаката и в то же время мишенью для британских СМИ. Герой – когда побеждал, негодяй – когда проигрывал, всю свою карьеру в F1 он был в центре внимания.

Вероятно, нужно упомянуть, что Хэмилтон сделал то, что немногим гонщикам удавалось в их карьере в F1… я даже не скажу сразу, сколько их: он побеждал в каждом своём сезоне.

Однако ему нужно было жить и развиваться в такой обстановке. И рост его был вовсе не гладок. Годы после завоевания титула прошли под знаком огромных потрясений. Он конфликтовал со спортом, со своей командой, но больше всего – с самим собой. Он рассорился с семьёй, нанял новый менеджмент, его бросало от счастливых дней со своей подругой до периодов полного одиночества. Ничто из этого не сделало его счастливым, ничто не доставило удовлетворения.

Тон был задан во второй половине 2006 года, когда стало ясно, что его будущее - в составе Макларен в F1 в 2007 году. Ушли курчавые волосы, взамен появилась коротко стриженая голова. Тогда это была лишь небольшая деталь, но заметный сигнал начинающегося строгого режима, который будет подавлять индивидуальность Льюиса и в итоге он вынужден будет уйти из команды, которая привела его на самую вершину.

Для меня 2011 год был его самой низкой точкой. Я помню его в Корее. Он был один. Ни команды, ни друзей вокруг, в отличие от Джесона. Не с кем поговорить, ни на чью поддержку нельзя надеяться. Даже поужинать не с кем. Никогда прежде он не казался таким одиноким и потерянным. Довольно странно, что в тот уикенд я обменялся электронными письмами с одним из героев моего детства, рестлером по прозвищу The Ultimate Warrior (Абсолютный Воин). Достаточно противоречивая фигура, позднее ставший художником и проводивший психологические тренинги, он прислал мне некоторые изречения, частью написанные самим, а частью – взятые у исторических фигур. Одно из них висит в рамке у меня дома. Одно я распечатал и передал Льюису днём в субботу. У меня было ощущение, что если это кому то и нужно, то только ему.

«Душа становится окрашенной в цвета твоих мыслей. Думай только о том, что в согласии с твоими принципами и устоит при свете дня. Твой характер – твой выбор. День за днём то, что ты делаешь созидает тебя самого. Твоя честность это твоя судьба – свет, который укажет путь.» (известные фразы то ли от Гераклита, то ли о Марка Аврелия)

Это был единственный поул всего сезона, взятый не машиной Ред Булл. Он выходил из гаража FIA, взглянул вверх и увидел меня. На мгновение он улыбнулся и с облегчением показал большой палец. Мы договорились поужинать вместе чуть позже по ходу сезона. Но этого не случилось, поскольку жизнь и работа увлекли нас обоих.

Что то изменилось в Льюисе в начале 2012 года, он внезапно осознал, что для того, чтобы разобраться со своими внутренними проблемами, ему надо сменить окружение. Ему было необходимо уйти от отношений, пагубно на него влиявших, и в 2013 году Мерседес дал Льюису свободу быть таким гонщиком, каким он сам хотел. Некоторые скажут, что за прошедшие два года он чрезвычайно повзрослел. Я бы сказал, что свобода в Мерседесе позволила ему снова стать тем, кем он и является на самом деле. В любом случае неоспоримо то, что изменения в нём настолько заметны, что когда он говорит, что чувствует себя впервые сражающимся за титул, я ему верю.

И всё же заблуждения относительно его остаются по прежнему сильны, как это и было в предыдущие годы. Возможно, потому что он не пытается их разрушить. Возможно, потому что многие не видят настоящего человека за визором шлема.

Льюис Хэмилтон один из наиболее одарённых гонщиков своего поколения. Но он также и один из самых умных, расчётливых и думающих. Безжалостный, агрессивный , инстинктивный при борьбе колесо в колесо, но также и зрелый, взвешенный и внимательный – он на подходе к уровню совершенного пилота. Он избавился от своего громкого менеджмента, снова окружил себя семьёй. Отец бывает на гонках, Линда также рядом. Когда Николас свободен от своих гонок, он тоже приезжает. Со всеми своими атрибутами славы - бизнес-джетом, золотой цепью на шее, вечеринками с известными друзьями - Льюис смотрится не иначе как неуклюже. Тогда как на семейных фотографиях он выглядит наиболее счастливым и довольным. Или когда закупается в Уэйтроуз вместе со своей подругой. Или веселится дома с Роско. Потому что глубоко внутри он тот же неловкий парень из Стивенэйджа, со страничкой в MySpace и фотографией профиля с африканской причёской. Как и его товарищ по команде из картинга, а теперь соперник по чемпионату, Льюис сильно изменился за прошедшее десятилетие. Но на самом деле он остался прежним.

дякую

[osharashen]

дякую

... аж пiдскакую?

[cosmi]

Приблизительно так

Я думал, что он выглядит старше. Я предполагал это естественным для того, о ком читаешь в течение многих лет и он был постоянной частью автоспортивного пейзажа на протяжении столь долгого времени, что я даже подумал, что писать больше не о чем. Он был мини-мегазвездой в Англии, начиная с картинга. Даже ребёнком он постоянно «светился» на экранах, в новостях, на страницах Автоспорта. Это будущий чемпион мира. Так нам всегда о нём говорили. А мы всегда в это верили. И вот я встретился с будущей звездой F1. Я думал, что он выше. Что он шире… Что он выглядит старше.

Но тогда он стоял на пит-уолл в своём комбинезоне ASM F3, надетой поверх флисовой куртки на три размера больше, и его африканские кудряшки трепетали на ветру. Он пошёл обратно в гараж, немного сгорбившись, укрываясь от холодного мистраля. Увидев, что есть кто то новый, протянул руку, далее – тёплое рукопожатие, дружелюбная улыбка, «очень приятно» и затем он скрылся в комнате для инженеров.

Впервые я повстречал Льюиса Хэмилтона на холодном зимнем автодроме Поль Рикар сразу после его двадцать первого дня рождения, на тестах команды GP2 ART Grand Prix. Чемпион евросерии F3 принимал шасси, которое вознесло Нико Росберга к титулу GP2 . В паддоке царило возбуждение – у всякого, наблюдавшего за младшими гоночными сериями, была непоколебимая уверенность, что Маклареновский юниор это что то особенное.

Быть членом программы молодых пилотов команды F1 кое-что значило десятилетие назад. Это было куда больше, чем просто носить командную футболку, комбинезон с логотипами, тренироваться на базе команды… если ты был в какой либо молодёжной программе - Макларена, Хонды, Ред Булла или Мерседеса - ты имел совершенно особенный статус. Тебя окружали люди, верившие в тебя и ты получал их поддержку. Более того, это была реальная возможность получить место в F1. Молодые пилоты в этих программах действительно были избранными. Я вспоминаю такую программу Рено и гонщиков, которые через неё прошли: Ковалайнен, Лопес, ди Грасси, Мальдонадо, Кубица, ван дер Гарде, Дюваль, д’Амброзио, Грожан… удивительный ряд талантов.

У Макларена был сравнительно небольшой список. Хэмилтон был в нём самой большой величиной и единственной надеждой. И у этого мальчишки не было никакой заносчивости или чувства собственной важности. Он приезжал на каждые тесты с отцом Энтони, мачехой Линдой и младшим братом Николасом. Это была такая, ещё с картинговых времён, сплочённая семья. Для них, казалось, не было необходимости что-либо менять. Они привыкли к такому положению дел.

Он впечатлял с самого начала, хоть и не всегда был первым. Он был дисквалифицирован уже во втором уикенде чемпионата, в Имоле, за обгон машины безопасности – что то подобное он сделал в Валенсии четырьмя годами позже уже в F1. Но бог мой, как он был быстр. Его гонки были настолько красивыми… Казалось, что их поставил хореограф по заранее написанному сценарию.

Его две гонки в Сильверстоуне были выдающимися. Обгон сразу Пике и Пиччионе в Мэгготс остаётся одним из величайших в истории GP2. И затем его прорыв сквозь всю решётку в воскресенье и победа, которую он обещал верившим в него британцам. Обгон Феликса Портейро на Кампосе вызвал такие крики восхищения, что они заглушили все 26 двигателей V8 – единственный раз в своей жизни я столкнулся с таким. В течение всего уикенда его было невозможно найти в паддоке. Как выяснилось позже, он раздавал автографы всем желающим на задворках паддока. Его не просили. Он сам этого хотел.

Для меня Стамбульский уикенд GP2 всегда останется тем самым моментом, когда Льюиса по настоящему открыли в паддоке F1 те, кто до сих пор не понимал, насколько он великолепен. Я очень чётко это помню. Турция следовала сразу за худшим во всём сезоне моментом для британца. Его сопернику по чемпионату Нельсону Пике (мл.) удался первый идеальный уикенд в истории GP2: поул, победа в обеих гонках и быстрейшие круги в них же. Стамбул был предпоследним этапом чемпионата. Хэмилтону нужно было вернуть инициативу. Но Пике снова взял поул, выиграл гонку и установил быстрый круг с преимуществом в… полсекунды. Хэмилтон в какой то момент казался потерянным. Всё выглядело так, как будто победа в чемпионате ускользала от него. Было ясно, что нужно что то делать и он попросил ART уменьшить прижимную силу машины до спецификации, использованной в Монце. Команда сказала, что он сошёл с ума, так как его развернёт на первом же круге. Так и случилось на старте в воскресенье, Хэмилтон оказался за пределами двадцатки и шансам на чемпионство, казалось, был нанесён непоправимый ущерб. Дальнейшие события были завораживающими. Я стоял вместе с моей подругой в гараже Супер Агури и с трепетом наблюдал за происходящим. Один за другим все инженеры, потом механики перестали заниматься своими делами и уставились на экран. Они аплодировали каждому кругу и эта сцена повторялась по всем гаражам.

После раннего разворота Хэмилтон понял уровень сцепления с трассой. Это была граница, за которую он не мог выходить. С значительно сниженной прижимной силой он проходил всех на прямых и каким то образом удерживал соперников за собой в поворотах. Раз за разом в восьмом повороте, как только он чувствовал, что у него срывает заднюю ось, он мгновенно компенсировал это, почти в дрифте проходя поворот. Он побывал на всех местах, за исключением высшей ступеньки подиума. За 23 круга, без пит-стопов, он обогнал почти всю стартовую решётку. Его быстрейшее время, показанное на последнем круге, было на 0,854 с лучше, чем у любого другого гонщика в тот день.

Многие приписывают этот успех мужеству Льюиса. Большинство – его блестящим гоночным навыкам, тому природному дару, уникальному таланту... Но очень немногие ставят в заслугу его умственные способности, когда он пошёл против мнения команды, выбрав низкую прижимную силу и сумел за один круг приспособиться к изменившимся характеристикам машины.

Очень многие обращают внимание на природный талант и способности Хэмилтона, они неразрывно ассоциировались с ним на протяжении всей карьеры и, так получилось, сформировали его репутацию. В результате существует предвзятое мнение, что он один из немногих гонщиков на земле, способных выжать всё из машины, но «хромает», когда дело касается интеллекта. Нет ничего, что было бы столь далеко от истины.

Ранее в своей карьере в GP2 Льюис контактировал со мной (кажется, с помощью MySpace) и спросил, как я выучил французский. Я сказал, что это было сочетание проживания в Швейцарии, просмотра французских мультфильмов и прослушивания образовательных компакт дисков Мишеля Томаса. Он попросил одолжить ему их на время, я упаковал диски и отослал ему. Зачем ему это было нужно? Потому что он чувствовал необходимость знать язык, на котором разговаривают его команда и инженеры.

В возрасте 21 года такой запрос не мог бы сформироваться у того, кто был бы не способен вместить в свою голову больше данного природой. Конечно, я пребываю в восхищении от многоязычного Нико Росберга, но для кого бы то ни было в возрасте Хэмилтона захотеть выучить иностранный язык в круговороте событий самого интенсивного спортивного сезона в его жизни – достойно уважения.

Возможно, Хэмилтон даже с готовностью принимает точку зрения, основанную на «природных способностях». Большой поклонник Айртона Сенны, он получает удовольствие, когда его сравнивают с его кумиром. Но, если копнуть глубже, я думаю, что в таком поведении есть некий замысел. Дабы распространять миф, подпитывать его с тем, чтобы отвлечь внимание от того факта, что природный дар лишь один из видов оружия в его арсенале. Пусть люди думают, что он не столь умён, как соперники – это маскирует его сильнейшую сторону.

Хэмилтона и Росберга сравнивают с противостоянием Сенна-Прост. Ничего подобного. Эти два гонщика полностью уникальны. Да, конечно есть общие черты в характерах и сильных сторонах, но всё не так просто как кажется. Если несколько упростить – общее мнение было таково, что Росберг, схожий с Простом, получит больше выгоды от регламента 2014 года. Его превосходный ум, как многие считали, позволит ему лучше приспособиться к новой сложной технике, тормозам, накоплению энергии, использованию шин и умеренному расходованию топлива.

В «Подозрительных лицах» герой Кевина Спэйси Вербал Кинт произносит бессмертную фразу: «Величайший фокус, который проделал дьявол с людьми – убедил их в том, что его не существует». Я каждый раз вспоминаю эти слова, когда кто-нибудь заводит со мной разговор, что Хэмилтон не чета Росбергу и не способен понять всю сложность нынешних машин.

Потому что для меня величайший трюк, который когда либо проделал Льюис Хэмилтон – убедил мир в том, что он не очень умён.

Подумайте об этом. Его расход топлива постоянно едва ли не самый низкий в пелетоне. Если же сравнить напрямую с Росбергом в той же машине, я не припоминаю ни одной гонки в этом году, где бы расход у Хэмилтона был выше. Он добился эффективного использования ресурса шин. Ему приходилось прорываться с задних рядов (вспомните Германию, Венгрию) и он не «убил» свою резину, не перерасходовал топливо. Он научился, как управлять этими машинами, как извлечь из них максимум, минимально нагружая их.

После Гран-при Бразилии, где он ликвидировал семисекундный отрыв, образовавшийся из-за срыва на круге перед пит-стопом, он рассказывал американскому телевидению насколько гордится проведённой гонкой, потому что она снова показала, что вопреки распространённому мнению, он может сберечь шины, грамотно расходовать топливо и по прежнему быть быстрее напарника. В противоположность недалёкому образу, который ему приписывают, он постоянно доказывает, что, не уступая в интеллекте своему напарнику, он лучше как гонщик.

Знатоки твердили, что к Льюису Хэмилтону будет больше вопросов в связи с новым регламентом, чем к любому другому гонщику F1. Его ответ можно описать как большой восклицательный знак.

Очень часто в течение сезона Льюис говорил о титуле. Он каждый раз утверждал, что для него 2014 это как будто первая схватка за титул – так он изменился по сравнению с 2008 годом. И во многом я вижу почему. Льюис Хэмилтон 2014 года настолько отличается от того человека, который претендовал на свой первый титул в 2007 году и завоевал корону в 2008. На публике он мегазвезда до мельчайших деталей. У него свой собственный самолёт, жизнь в Монако и Лос Анжелесе со своей подругой, поп-звездой. Он может позвонить Уиллу Смиту и договориться о совместном ужине в ресторане. Мы смеялись над всем этим чуть раньше, в начале года. Над этой безумной жизнью, в которую спорт вовлёк его, над тем, что у него впереди в карьере и в жизни. Но действительность была другой. И он это знал. И захотел обратить это в свою пользу. Потому что за всем этим сверкающим фасадом, бриллиантами в ушах, яркими обложками глянцевых журналов – всё тот же парень, которого я впервые встретил на холодном и ветреном Поль Рикар, в окружении своей семьи. Когда я сел брать у него интервью в Хоккенхайме, его первый вопрос был не обо мне, съёмочной группе, что снимаем и т.д. Он спросил о Софи, моей дочери, как она поживает, сколько ей сейчас лет, как школьные дела и о своей мечте о семье в будущем.

Таков он на самом деле. Вдумчивый. Искренний. Настоящий.

Рисующие его искусственным и тщеславным никогда не видят эту сторону Льюиса Хэмилтона.

Они не видят его выходящим из гаража на пит-лейн, слушающим и разговаривающим со своими поклонниками. Когда у него была двухминутная съёмка в Нью-Йорке для Today Show, он приехал двумя часами ранее и каждую свободную минуту был окружён фанами. Точно также как это было в GP2 в Сильверстоуне.

Ранее, в Монако, мы целое утро снимали интервью для NВС, разъезжая по городу. Мы взглянули назад, в более простые времена GP2, когда ещё не было ни денег, ни славы. Мы говорили про то, как Макларен практически бросил его и Льюис почти подписал контракт с БМВ. Говорили о семье, друзьях, страхах и давлении. Таком ошеломляющем давлении.

Ведь он гонщик, никогда не имевший права на неудачу. Он всегда должен был быть лучшим. Вообразите, какое волнение испытывал мальчик 11 лет, набравшийся смелости просить Рона Денниса о покровительстве и затем ему ставили из года в год почти невозможные задачи. Как я упоминал, Макларен в конце 2004 года бросил Льюиса. Он был готов подписать контракт с БМВ, однако результат Хэмилтона в Бахрейнском Супер-при вновь пробудил интерес Денниса и он вернул его в обойму Макларена.

Давление затем легло на его плечи уже с первых кругов в F1. Он был мальчиком с плаката и в то же время мишенью для британских СМИ. Герой – когда побеждал, негодяй – когда проигрывал, всю свою карьеру в F1 он был в центре внимания.

Вероятно, нужно упомянуть, что Хэмилтон сделал то, что немногим гонщикам удавалось в их карьере в F1… я даже не скажу сразу, сколько их: он побеждал в каждом своём сезоне.

Однако ему нужно было жить и развиваться в такой обстановке. И рост его был вовсе не гладок. Годы после завоевания титула прошли под знаком огромных потрясений. Он конфликтовал со спортом, со своей командой, но больше всего – с самим собой. Он рассорился с семьёй, нанял новый менеджмент, его бросало от счастливых дней со своей подругой до периодов полного одиночества. Ничто из этого не сделало его счастливым, ничто не доставило удовлетворения.

Тон был задан во второй половине 2006 года, когда стало ясно, что его будущее - в составе Макларен в F1 в 2007 году. Ушли курчавые волосы, взамен появилась коротко стриженая голова. Тогда это была лишь небольшая деталь, но заметный сигнал начинающегося строгого режима, который будет подавлять индивидуальность Льюиса и в итоге он вынужден будет уйти из команды, которая привела его на самую вершину.

Для меня 2011 год был его самой низкой точкой. Я помню его в Корее. Он был один. Ни команды, ни друзей вокруг, в отличие от Джесона. Не с кем поговорить, ни на чью поддержку нельзя надеяться. Даже поужинать не с кем. Никогда прежде он не казался таким одиноким и потерянным. Довольно странно, что в тот уикенд я обменялся электронными письмами с одним из героев моего детства, рестлером по прозвищу The Ultimate Warrior (Абсолютный Воин). Достаточно противоречивая фигура, позднее ставший художником и проводивший психологические тренинги, он прислал мне некоторые изречения, частью написанные самим, а частью – взятые у исторических фигур. Одно из них висит в рамке у меня дома. Одно я распечатал и передал Льюису днём в субботу. У меня было ощущение, что если это кому то и нужно, то только ему.

«Душа становится окрашенной в цвета твоих мыслей. Думай только о том, что в согласии с твоими принципами и устоит при свете дня. Твой характер – твой выбор. День за днём то, что ты делаешь созидает тебя самого. Твоя честность это твоя судьба – свет, который укажет путь.» (известные фразы то ли от Гераклита, то ли о Марка Аврелия)

Это был единственный поул всего сезона, взятый не машиной Ред Булл. Он выходил из гаража FIA, взглянул вверх и увидел меня. На мгновение он улыбнулся и с облегчением показал большой палец. Мы договорились поужинать вместе чуть позже по ходу сезона. Но этого не случилось, поскольку жизнь и работа увлекли нас обоих.

Что то изменилось в Льюисе в начале 2012 года, он внезапно осознал, что для того, чтобы разобраться со своими внутренними проблемами, ему надо сменить окружение. Ему было необходимо уйти от отношений, пагубно на него влиявших, и в 2013 году Мерседес дал Льюису свободу быть таким гонщиком, каким он сам хотел. Некоторые скажут, что за прошедшие два года он чрезвычайно повзрослел. Я бы сказал, что свобода в Мерседесе позволила ему снова стать тем, кем он и является на самом деле. В любом случае неоспоримо то, что изменения в нём настолько заметны, что когда он говорит, что чувствует себя впервые сражающимся за титул, я ему верю.

И всё же заблуждения относительно его остаются по прежнему сильны, как это и было в предыдущие годы. Возможно, потому что он не пытается их разрушить. Возможно, потому что многие не видят настоящего человека за визором шлема.

Льюис Хэмилтон один из наиболее одарённых гонщиков своего поколения. Но он также и один из самых умных, расчётливых и думающих. Безжалостный, агрессивный , инстинктивный при борьбе колесо в колесо, но также и зрелый, взвешенный и внимательный – он на подходе к уровню совершенного пилота. Он избавился от своего громкого менеджмента, снова окружил себя семьёй. Отец бывает на гонках, Линда также рядом. Когда Николас свободен от своих гонок, он тоже приезжает. Со всеми своими атрибутами славы - бизнес-джетом, золотой цепью на шее, вечеринками с известными друзьями - Льюис смотрится не иначе как неуклюже. Тогда как на семейных фотографиях он выглядит наиболее счастливым и довольным. Или когда закупается в Уэйтроуз вместе со своей подругой. Или веселится дома с Роско. Потому что глубоко внутри он тот же неловкий парень из Стивенэйджа, со страничкой в MySpace и фотографией профиля с африканской причёской. Как и его товарищ по команде из картинга, а теперь соперник по чемпионату, Льюис сильно изменился за прошедшее десятилетие. Но на самом деле он остался прежним.

будешь в минске, с меня пузырь!

[Гость vaniola]

Приблизительно так

Я думал, что он выглядит старше. Я предполагал это естественным для того, о ком читаешь в течение многих лет и он был постоянной частью автоспортивного пейзажа на протяжении столь долгого времени, что я даже подумал, что писать больше не о чем. Он был мини-мегазвездой в Англии, начиная с картинга. Даже ребёнком он постоянно «светился» на экранах, в новостях, на страницах Автоспорта. Это будущий чемпион мира. Так нам всегда о нём говорили. А мы всегда в это верили. И вот я встретился с будущей звездой F1. Я думал, что он выше. Что он шире… Что он выглядит старше.

Но тогда он стоял на пит-уолл в своём комбинезоне ASM F3, надетой поверх флисовой куртки на три размера больше, и его африканские кудряшки трепетали на ветру. Он пошёл обратно в гараж, немного сгорбившись, укрываясь от холодного мистраля. Увидев, что есть кто то новый, протянул руку, далее – тёплое рукопожатие, дружелюбная улыбка, «очень приятно» и затем он скрылся в комнате для инженеров.

Впервые я повстречал Льюиса Хэмилтона на холодном зимнем автодроме Поль Рикар сразу после его двадцать первого дня рождения, на тестах команды GP2 ART Grand Prix. Чемпион евросерии F3 принимал шасси, которое вознесло Нико Росберга к титулу GP2 . В паддоке царило возбуждение – у всякого, наблюдавшего за младшими гоночными сериями, была непоколебимая уверенность, что Маклареновский юниор это что то особенное.

Быть членом программы молодых пилотов команды F1 кое-что значило десятилетие назад. Это было куда больше, чем просто носить командную футболку, комбинезон с логотипами, тренироваться на базе команды… если ты был в какой либо молодёжной программе - Макларена, Хонды, Ред Булла или Мерседеса - ты имел совершенно особенный статус. Тебя окружали люди, верившие в тебя и ты получал их поддержку. Более того, это была реальная возможность получить место в F1. Молодые пилоты в этих программах действительно были избранными. Я вспоминаю такую программу Рено и гонщиков, которые через неё прошли: Ковалайнен, Лопес, ди Грасси, Мальдонадо, Кубица, ван дер Гарде, Дюваль, д’Амброзио, Грожан… удивительный ряд талантов.

У Макларена был сравнительно небольшой список. Хэмилтон был в нём самой большой величиной и единственной надеждой. И у этого мальчишки не было никакой заносчивости или чувства собственной важности. Он приезжал на каждые тесты с отцом Энтони, мачехой Линдой и младшим братом Николасом. Это была такая, ещё с картинговых времён, сплочённая семья. Для них, казалось, не было необходимости что-либо менять. Они привыкли к такому положению дел.

Он впечатлял с самого начала, хоть и не всегда был первым. Он был дисквалифицирован уже во втором уикенде чемпионата, в Имоле, за обгон машины безопасности – что то подобное он сделал в Валенсии четырьмя годами позже уже в F1. Но бог мой, как он был быстр. Его гонки были настолько красивыми… Казалось, что их поставил хореограф по заранее написанному сценарию.

Его две гонки в Сильверстоуне были выдающимися. Обгон сразу Пике и Пиччионе в Мэгготс остаётся одним из величайших в истории GP2. И затем его прорыв сквозь всю решётку в воскресенье и победа, которую он обещал верившим в него британцам. Обгон Феликса Портейро на Кампосе вызвал такие крики восхищения, что они заглушили все 26 двигателей V8 – единственный раз в своей жизни я столкнулся с таким. В течение всего уикенда его было невозможно найти в паддоке. Как выяснилось позже, он раздавал автографы всем желающим на задворках паддока. Его не просили. Он сам этого хотел.

Для меня Стамбульский уикенд GP2 всегда останется тем самым моментом, когда Льюиса по настоящему открыли в паддоке F1 те, кто до сих пор не понимал, насколько он великолепен. Я очень чётко это помню. Турция следовала сразу за худшим во всём сезоне моментом для британца. Его сопернику по чемпионату Нельсону Пике (мл.) удался первый идеальный уикенд в истории GP2: поул, победа в обеих гонках и быстрейшие круги в них же. Стамбул был предпоследним этапом чемпионата. Хэмилтону нужно было вернуть инициативу. Но Пике снова взял поул, выиграл гонку и установил быстрый круг с преимуществом в… полсекунды. Хэмилтон в какой то момент казался потерянным. Всё выглядело так, как будто победа в чемпионате ускользала от него. Было ясно, что нужно что то делать и он попросил ART уменьшить прижимную силу машины до спецификации, использованной в Монце. Команда сказала, что он сошёл с ума, так как его развернёт на первом же круге. Так и случилось на старте в воскресенье, Хэмилтон оказался за пределами двадцатки и шансам на чемпионство, казалось, был нанесён непоправимый ущерб. Дальнейшие события были завораживающими. Я стоял вместе с моей подругой в гараже Супер Агури и с трепетом наблюдал за происходящим. Один за другим все инженеры, потом механики перестали заниматься своими делами и уставились на экран. Они аплодировали каждому кругу и эта сцена повторялась по всем гаражам.

После раннего разворота Хэмилтон понял уровень сцепления с трассой. Это была граница, за которую он не мог выходить. С значительно сниженной прижимной силой он проходил всех на прямых и каким то образом удерживал соперников за собой в поворотах. Раз за разом в восьмом повороте, как только он чувствовал, что у него срывает заднюю ось, он мгновенно компенсировал это, почти в дрифте проходя поворот. Он побывал на всех местах, за исключением высшей ступеньки подиума. За 23 круга, без пит-стопов, он обогнал почти всю стартовую решётку. Его быстрейшее время, показанное на последнем круге, было на 0,854 с лучше, чем у любого другого гонщика в тот день.

Многие приписывают этот успех мужеству Льюиса. Большинство – его блестящим гоночным навыкам, тому природному дару, уникальному таланту... Но очень немногие ставят в заслугу его умственные способности, когда он пошёл против мнения команды, выбрав низкую прижимную силу и сумел за один круг приспособиться к изменившимся характеристикам машины.

Очень многие обращают внимание на природный талант и способности Хэмилтона, они неразрывно ассоциировались с ним на протяжении всей карьеры и, так получилось, сформировали его репутацию. В результате существует предвзятое мнение, что он один из немногих гонщиков на земле, способных выжать всё из машины, но «хромает», когда дело касается интеллекта. Нет ничего, что было бы столь далеко от истины.

Ранее в своей карьере в GP2 Льюис контактировал со мной (кажется, с помощью MySpace) и спросил, как я выучил французский. Я сказал, что это было сочетание проживания в Швейцарии, просмотра французских мультфильмов и прослушивания образовательных компакт дисков Мишеля Томаса. Он попросил одолжить ему их на время, я упаковал диски и отослал ему. Зачем ему это было нужно? Потому что он чувствовал необходимость знать язык, на котором разговаривают его команда и инженеры.

В возрасте 21 года такой запрос не мог бы сформироваться у того, кто был бы не способен вместить в свою голову больше данного природой. Конечно, я пребываю в восхищении от многоязычного Нико Росберга, но для кого бы то ни было в возрасте Хэмилтона захотеть выучить иностранный язык в круговороте событий самого интенсивного спортивного сезона в его жизни – достойно уважения.

Возможно, Хэмилтон даже с готовностью принимает точку зрения, основанную на «природных способностях». Большой поклонник Айртона Сенны, он получает удовольствие, когда его сравнивают с его кумиром. Но, если копнуть глубже, я думаю, что в таком поведении есть некий замысел. Дабы распространять миф, подпитывать его с тем, чтобы отвлечь внимание от того факта, что природный дар лишь один из видов оружия в его арсенале. Пусть люди думают, что он не столь умён, как соперники – это маскирует его сильнейшую сторону.

Хэмилтона и Росберга сравнивают с противостоянием Сенна-Прост. Ничего подобного. Эти два гонщика полностью уникальны. Да, конечно есть общие черты в характерах и сильных сторонах, но всё не так просто как кажется. Если несколько упростить – общее мнение было таково, что Росберг, схожий с Простом, получит больше выгоды от регламента 2014 года. Его превосходный ум, как многие считали, позволит ему лучше приспособиться к новой сложной технике, тормозам, накоплению энергии, использованию шин и умеренному расходованию топлива.

В «Подозрительных лицах» герой Кевина Спэйси Вербал Кинт произносит бессмертную фразу: «Величайший фокус, который проделал дьявол с людьми – убедил их в том, что его не существует». Я каждый раз вспоминаю эти слова, когда кто-нибудь заводит со мной разговор, что Хэмилтон не чета Росбергу и не способен понять всю сложность нынешних машин.

Потому что для меня величайший трюк, который когда либо проделал Льюис Хэмилтон – убедил мир в том, что он не очень умён.

Подумайте об этом. Его расход топлива постоянно едва ли не самый низкий в пелетоне. Если же сравнить напрямую с Росбергом в той же машине, я не припоминаю ни одной гонки в этом году, где бы расход у Хэмилтона был выше. Он добился эффективного использования ресурса шин. Ему приходилось прорываться с задних рядов (вспомните Германию, Венгрию) и он не «убил» свою резину, не перерасходовал топливо. Он научился, как управлять этими машинами, как извлечь из них максимум, минимально нагружая их.

После Гран-при Бразилии, где он ликвидировал семисекундный отрыв, образовавшийся из-за срыва на круге перед пит-стопом, он рассказывал американскому телевидению насколько гордится проведённой гонкой, потому что она снова показала, что вопреки распространённому мнению, он может сберечь шины, грамотно расходовать топливо и по прежнему быть быстрее напарника. В противоположность недалёкому образу, который ему приписывают, он постоянно доказывает, что, не уступая в интеллекте своему напарнику, он лучше как гонщик.

Знатоки твердили, что к Льюису Хэмилтону будет больше вопросов в связи с новым регламентом, чем к любому другому гонщику F1. Его ответ можно описать как большой восклицательный знак.

Очень часто в течение сезона Льюис говорил о титуле. Он каждый раз утверждал, что для него 2014 это как будто первая схватка за титул – так он изменился по сравнению с 2008 годом. И во многом я вижу почему. Льюис Хэмилтон 2014 года настолько отличается от того человека, который претендовал на свой первый титул в 2007 году и завоевал корону в 2008. На публике он мегазвезда до мельчайших деталей. У него свой собственный самолёт, жизнь в Монако и Лос Анжелесе со своей подругой, поп-звездой. Он может позвонить Уиллу Смиту и договориться о совместном ужине в ресторане. Мы смеялись над всем этим чуть раньше, в начале года. Над этой безумной жизнью, в которую спорт вовлёк его, над тем, что у него впереди в карьере и в жизни. Но действительность была другой. И он это знал. И захотел обратить это в свою пользу. Потому что за всем этим сверкающим фасадом, бриллиантами в ушах, яркими обложками глянцевых журналов – всё тот же парень, которого я впервые встретил на холодном и ветреном Поль Рикар, в окружении своей семьи. Когда я сел брать у него интервью в Хоккенхайме, его первый вопрос был не обо мне, съёмочной группе, что снимаем и т.д. Он спросил о Софи, моей дочери, как она поживает, сколько ей сейчас лет, как школьные дела и о своей мечте о семье в будущем.

Таков он на самом деле. Вдумчивый. Искренний. Настоящий.

Рисующие его искусственным и тщеславным никогда не видят эту сторону Льюиса Хэмилтона.

Они не видят его выходящим из гаража на пит-лейн, слушающим и разговаривающим со своими поклонниками. Когда у него была двухминутная съёмка в Нью-Йорке для Today Show, он приехал двумя часами ранее и каждую свободную минуту был окружён фанами. Точно также как это было в GP2 в Сильверстоуне.

Ранее, в Монако, мы целое утро снимали интервью для NВС, разъезжая по городу. Мы взглянули назад, в более простые времена GP2, когда ещё не было ни денег, ни славы. Мы говорили про то, как Макларен практически бросил его и Льюис почти подписал контракт с БМВ. Говорили о семье, друзьях, страхах и давлении. Таком ошеломляющем давлении.

Ведь он гонщик, никогда не имевший права на неудачу. Он всегда должен был быть лучшим. Вообразите, какое волнение испытывал мальчик 11 лет, набравшийся смелости просить Рона Денниса о покровительстве и затем ему ставили из года в год почти невозможные задачи. Как я упоминал, Макларен в конце 2004 года бросил Льюиса. Он был готов подписать контракт с БМВ, однако результат Хэмилтона в Бахрейнском Супер-при вновь пробудил интерес Денниса и он вернул его в обойму Макларена.

Давление затем легло на его плечи уже с первых кругов в F1. Он был мальчиком с плаката и в то же время мишенью для британских СМИ. Герой – когда побеждал, негодяй – когда проигрывал, всю свою карьеру в F1 он был в центре внимания.

Вероятно, нужно упомянуть, что Хэмилтон сделал то, что немногим гонщикам удавалось в их карьере в F1… я даже не скажу сразу, сколько их: он побеждал в каждом своём сезоне.

Однако ему нужно было жить и развиваться в такой обстановке. И рост его был вовсе не гладок. Годы после завоевания титула прошли под знаком огромных потрясений. Он конфликтовал со спортом, со своей командой, но больше всего – с самим собой. Он рассорился с семьёй, нанял новый менеджмент, его бросало от счастливых дней со своей подругой до периодов полного одиночества. Ничто из этого не сделало его счастливым, ничто не доставило удовлетворения.

Тон был задан во второй половине 2006 года, когда стало ясно, что его будущее - в составе Макларен в F1 в 2007 году. Ушли курчавые волосы, взамен появилась коротко стриженая голова. Тогда это была лишь небольшая деталь, но заметный сигнал начинающегося строгого режима, который будет подавлять индивидуальность Льюиса и в итоге он вынужден будет уйти из команды, которая привела его на самую вершину.

Для меня 2011 год был его самой низкой точкой. Я помню его в Корее. Он был один. Ни команды, ни друзей вокруг, в отличие от Джесона. Не с кем поговорить, ни на чью поддержку нельзя надеяться. Даже поужинать не с кем. Никогда прежде он не казался таким одиноким и потерянным. Довольно странно, что в тот уикенд я обменялся электронными письмами с одним из героев моего детства, рестлером по прозвищу The Ultimate Warrior (Абсолютный Воин). Достаточно противоречивая фигура, позднее ставший художником и проводивший психологические тренинги, он прислал мне некоторые изречения, частью написанные самим, а частью – взятые у исторических фигур. Одно из них висит в рамке у меня дома. Одно я распечатал и передал Льюису днём в субботу. У меня было ощущение, что если это кому то и нужно, то только ему.

«Душа становится окрашенной в цвета твоих мыслей. Думай только о том, что в согласии с твоими принципами и устоит при свете дня. Твой характер – твой выбор. День за днём то, что ты делаешь созидает тебя самого. Твоя честность это твоя судьба – свет, который укажет путь.» (известные фразы то ли от Гераклита, то ли о Марка Аврелия)

Это был единственный поул всего сезона, взятый не машиной Ред Булл. Он выходил из гаража FIA, взглянул вверх и увидел меня. На мгновение он улыбнулся и с облегчением показал большой палец. Мы договорились поужинать вместе чуть позже по ходу сезона. Но этого не случилось, поскольку жизнь и работа увлекли нас обоих.

Что то изменилось в Льюисе в начале 2012 года, он внезапно осознал, что для того, чтобы разобраться со своими внутренними проблемами, ему надо сменить окружение. Ему было необходимо уйти от отношений, пагубно на него влиявших, и в 2013 году Мерседес дал Льюису свободу быть таким гонщиком, каким он сам хотел. Некоторые скажут, что за прошедшие два года он чрезвычайно повзрослел. Я бы сказал, что свобода в Мерседесе позволила ему снова стать тем, кем он и является на самом деле. В любом случае неоспоримо то, что изменения в нём настолько заметны, что когда он говорит, что чувствует себя впервые сражающимся за титул, я ему верю.

И всё же заблуждения относительно его остаются по прежнему сильны, как это и было в предыдущие годы. Возможно, потому что он не пытается их разрушить. Возможно, потому что многие не видят настоящего человека за визором шлема.

Льюис Хэмилтон один из наиболее одарённых гонщиков своего поколения. Но он также и один из самых умных, расчётливых и думающих. Безжалостный, агрессивный , инстинктивный при борьбе колесо в колесо, но также и зрелый, взвешенный и внимательный – он на подходе к уровню совершенного пилота. Он избавился от своего громкого менеджмента, снова окружил себя семьёй. Отец бывает на гонках, Линда также рядом. Когда Николас свободен от своих гонок, он тоже приезжает. Со всеми своими атрибутами славы - бизнес-джетом, золотой цепью на шее, вечеринками с известными друзьями - Льюис смотрится не иначе как неуклюже. Тогда как на семейных фотографиях он выглядит наиболее счастливым и довольным. Или когда закупается в Уэйтроуз вместе со своей подругой. Или веселится дома с Роско. Потому что глубоко внутри он тот же неловкий парень из Стивенэйджа, со страничкой в MySpace и фотографией профиля с африканской причёской. Как и его товарищ по команде из картинга, а теперь соперник по чемпионату, Льюис сильно изменился за прошедшее десятилетие. Но на самом деле он остался прежним.

Я в небольшом шоке. Так написать, такая статья!

оsharashen, отдельнейший респект, такое перелопатить! Нужное дело!

Нету того плюса, который мог бы выразить это.

Макс, наша тема должна иметь шапку и в ней просто обязаны быть такие тексты!

[Max7x]

Приблизительно так

Я думал, что он выглядит старше. Я предполагал это естественным для того, о ком читаешь в течение многих лет и он был постоянной частью автоспортивного пейзажа на протяжении столь долгого времени, что я даже подумал, что писать больше не о чем. Он был мини-мегазвездой в Англии, начиная с картинга. Даже ребёнком он постоянно «светился» на экранах, в новостях, на страницах Автоспорта. Это будущий чемпион мира. Так нам всегда о нём говорили. А мы всегда в это верили. И вот я встретился с будущей звездой F1. Я думал, что он выше. Что он шире… Что он выглядит старше.

Но тогда он стоял на пит-уолл в своём комбинезоне ASM F3, надетой поверх флисовой куртки на три размера больше, и его африканские кудряшки трепетали на ветру. Он пошёл обратно в гараж, немного сгорбившись, укрываясь от холодного мистраля. Увидев, что есть кто то новый, протянул руку, далее – тёплое рукопожатие, дружелюбная улыбка, «очень приятно» и затем он скрылся в комнате для инженеров.

Впервые я повстречал Льюиса Хэмилтона на холодном зимнем автодроме Поль Рикар сразу после его двадцать первого дня рождения, на тестах команды GP2 ART Grand Prix. Чемпион евросерии F3 принимал шасси, которое вознесло Нико Росберга к титулу GP2 . В паддоке царило возбуждение – у всякого, наблюдавшего за младшими гоночными сериями, была непоколебимая уверенность, что Маклареновский юниор это что то особенное.

Быть членом программы молодых пилотов команды F1 кое-что значило десятилетие назад. Это было куда больше, чем просто носить командную футболку, комбинезон с логотипами, тренироваться на базе команды… если ты был в какой либо молодёжной программе - Макларена, Хонды, Ред Булла или Мерседеса - ты имел совершенно особенный статус. Тебя окружали люди, верившие в тебя и ты получал их поддержку. Более того, это была реальная возможность получить место в F1. Молодые пилоты в этих программах действительно были избранными. Я вспоминаю такую программу Рено и гонщиков, которые через неё прошли: Ковалайнен, Лопес, ди Грасси, Мальдонадо, Кубица, ван дер Гарде, Дюваль, д’Амброзио, Грожан… удивительный ряд талантов.

У Макларена был сравнительно небольшой список. Хэмилтон был в нём самой большой величиной и единственной надеждой. И у этого мальчишки не было никакой заносчивости или чувства собственной важности. Он приезжал на каждые тесты с отцом Энтони, мачехой Линдой и младшим братом Николасом. Это была такая, ещё с картинговых времён, сплочённая семья. Для них, казалось, не было необходимости что-либо менять. Они привыкли к такому положению дел.

Он впечатлял с самого начала, хоть и не всегда был первым. Он был дисквалифицирован уже во втором уикенде чемпионата, в Имоле, за обгон машины безопасности – что то подобное он сделал в Валенсии четырьмя годами позже уже в F1. Но бог мой, как он был быстр. Его гонки были настолько красивыми… Казалось, что их поставил хореограф по заранее написанному сценарию.

Его две гонки в Сильверстоуне были выдающимися. Обгон сразу Пике и Пиччионе в Мэгготс остаётся одним из величайших в истории GP2. И затем его прорыв сквозь всю решётку в воскресенье и победа, которую он обещал верившим в него британцам. Обгон Феликса Портейро на Кампосе вызвал такие крики восхищения, что они заглушили все 26 двигателей V8 – единственный раз в своей жизни я столкнулся с таким. В течение всего уикенда его было невозможно найти в паддоке. Как выяснилось позже, он раздавал автографы всем желающим на задворках паддока. Его не просили. Он сам этого хотел.

Для меня Стамбульский уикенд GP2 всегда останется тем самым моментом, когда Льюиса по настоящему открыли в паддоке F1 те, кто до сих пор не понимал, насколько он великолепен. Я очень чётко это помню. Турция следовала сразу за худшим во всём сезоне моментом для британца. Его сопернику по чемпионату Нельсону Пике (мл.) удался первый идеальный уикенд в истории GP2: поул, победа в обеих гонках и быстрейшие круги в них же. Стамбул был предпоследним этапом чемпионата. Хэмилтону нужно было вернуть инициативу. Но Пике снова взял поул, выиграл гонку и установил быстрый круг с преимуществом в… полсекунды. Хэмилтон в какой то момент казался потерянным. Всё выглядело так, как будто победа в чемпионате ускользала от него. Было ясно, что нужно что то делать и он попросил ART уменьшить прижимную силу машины до спецификации, использованной в Монце. Команда сказала, что он сошёл с ума, так как его развернёт на первом же круге. Так и случилось на старте в воскресенье, Хэмилтон оказался за пределами двадцатки и шансам на чемпионство, казалось, был нанесён непоправимый ущерб. Дальнейшие события были завораживающими. Я стоял вместе с моей подругой в гараже Супер Агури и с трепетом наблюдал за происходящим. Один за другим все инженеры, потом механики перестали заниматься своими делами и уставились на экран. Они аплодировали каждому кругу и эта сцена повторялась по всем гаражам.

После раннего разворота Хэмилтон понял уровень сцепления с трассой. Это была граница, за которую он не мог выходить. С значительно сниженной прижимной силой он проходил всех на прямых и каким то образом удерживал соперников за собой в поворотах. Раз за разом в восьмом повороте, как только он чувствовал, что у него срывает заднюю ось, он мгновенно компенсировал это, почти в дрифте проходя поворот. Он побывал на всех местах, за исключением высшей ступеньки подиума. За 23 круга, без пит-стопов, он обогнал почти всю стартовую решётку. Его быстрейшее время, показанное на последнем круге, было на 0,854 с лучше, чем у любого другого гонщика в тот день.

Многие приписывают этот успех мужеству Льюиса. Большинство – его блестящим гоночным навыкам, тому природному дару, уникальному таланту... Но очень немногие ставят в заслугу его умственные способности, когда он пошёл против мнения команды, выбрав низкую прижимную силу и сумел за один круг приспособиться к изменившимся характеристикам машины.

Очень многие обращают внимание на природный талант и способности Хэмилтона, они неразрывно ассоциировались с ним на протяжении всей карьеры и, так получилось, сформировали его репутацию. В результате существует предвзятое мнение, что он один из немногих гонщиков на земле, способных выжать всё из машины, но «хромает», когда дело касается интеллекта. Нет ничего, что было бы столь далеко от истины.

Ранее в своей карьере в GP2 Льюис контактировал со мной (кажется, с помощью MySpace) и спросил, как я выучил французский. Я сказал, что это было сочетание проживания в Швейцарии, просмотра французских мультфильмов и прослушивания образовательных компакт дисков Мишеля Томаса. Он попросил одолжить ему их на время, я упаковал диски и отослал ему. Зачем ему это было нужно? Потому что он чувствовал необходимость знать язык, на котором разговаривают его команда и инженеры.

В возрасте 21 года такой запрос не мог бы сформироваться у того, кто был бы не способен вместить в свою голову больше данного природой. Конечно, я пребываю в восхищении от многоязычного Нико Росберга, но для кого бы то ни было в возрасте Хэмилтона захотеть выучить иностранный язык в круговороте событий самого интенсивного спортивного сезона в его жизни – достойно уважения.

Возможно, Хэмилтон даже с готовностью принимает точку зрения, основанную на «природных способностях». Большой поклонник Айртона Сенны, он получает удовольствие, когда его сравнивают с его кумиром. Но, если копнуть глубже, я думаю, что в таком поведении есть некий замысел. Дабы распространять миф, подпитывать его с тем, чтобы отвлечь внимание от того факта, что природный дар лишь один из видов оружия в его арсенале. Пусть люди думают, что он не столь умён, как соперники – это маскирует его сильнейшую сторону.

Хэмилтона и Росберга сравнивают с противостоянием Сенна-Прост. Ничего подобного. Эти два гонщика полностью уникальны. Да, конечно есть общие черты в характерах и сильных сторонах, но всё не так просто как кажется. Если несколько упростить – общее мнение было таково, что Росберг, схожий с Простом, получит больше выгоды от регламента 2014 года. Его превосходный ум, как многие считали, позволит ему лучше приспособиться к новой сложной технике, тормозам, накоплению энергии, использованию шин и умеренному расходованию топлива.

В «Подозрительных лицах» герой Кевина Спэйси Вербал Кинт произносит бессмертную фразу: «Величайший фокус, который проделал дьявол с людьми – убедил их в том, что его не существует». Я каждый раз вспоминаю эти слова, когда кто-нибудь заводит со мной разговор, что Хэмилтон не чета Росбергу и не способен понять всю сложность нынешних машин.

Потому что для меня величайший трюк, который когда либо проделал Льюис Хэмилтон – убедил мир в том, что он не очень умён.

Подумайте об этом. Его расход топлива постоянно едва ли не самый низкий в пелетоне. Если же сравнить напрямую с Росбергом в той же машине, я не припоминаю ни одной гонки в этом году, где бы расход у Хэмилтона был выше. Он добился эффективного использования ресурса шин. Ему приходилось прорываться с задних рядов (вспомните Германию, Венгрию) и он не «убил» свою резину, не перерасходовал топливо. Он научился, как управлять этими машинами, как извлечь из них максимум, минимально нагружая их.

После Гран-при Бразилии, где он ликвидировал семисекундный отрыв, образовавшийся из-за срыва на круге перед пит-стопом, он рассказывал американскому телевидению насколько гордится проведённой гонкой, потому что она снова показала, что вопреки распространённому мнению, он может сберечь шины, грамотно расходовать топливо и по прежнему быть быстрее напарника. В противоположность недалёкому образу, который ему приписывают, он постоянно доказывает, что, не уступая в интеллекте своему напарнику, он лучше как гонщик.

Знатоки твердили, что к Льюису Хэмилтону будет больше вопросов в связи с новым регламентом, чем к любому другому гонщику F1. Его ответ можно описать как большой восклицательный знак.

Очень часто в течение сезона Льюис говорил о титуле. Он каждый раз утверждал, что для него 2014 это как будто первая схватка за титул – так он изменился по сравнению с 2008 годом. И во многом я вижу почему. Льюис Хэмилтон 2014 года настолько отличается от того человека, который претендовал на свой первый титул в 2007 году и завоевал корону в 2008. На публике он мегазвезда до мельчайших деталей. У него свой собственный самолёт, жизнь в Монако и Лос Анжелесе со своей подругой, поп-звездой. Он может позвонить Уиллу Смиту и договориться о совместном ужине в ресторане. Мы смеялись над всем этим чуть раньше, в начале года. Над этой безумной жизнью, в которую спорт вовлёк его, над тем, что у него впереди в карьере и в жизни. Но действительность была другой. И он это знал. И захотел обратить это в свою пользу. Потому что за всем этим сверкающим фасадом, бриллиантами в ушах, яркими обложками глянцевых журналов – всё тот же парень, которого я впервые встретил на холодном и ветреном Поль Рикар, в окружении своей семьи. Когда я сел брать у него интервью в Хоккенхайме, его первый вопрос был не обо мне, съёмочной группе, что снимаем и т.д. Он спросил о Софи, моей дочери, как она поживает, сколько ей сейчас лет, как школьные дела и о своей мечте о семье в будущем.

Таков он на самом деле. Вдумчивый. Искренний. Настоящий.

Рисующие его искусственным и тщеславным никогда не видят эту сторону Льюиса Хэмилтона.

Они не видят его выходящим из гаража на пит-лейн, слушающим и разговаривающим со своими поклонниками. Когда у него была двухминутная съёмка в Нью-Йорке для Today Show, он приехал двумя часами ранее и каждую свободную минуту был окружён фанами. Точно также как это было в GP2 в Сильверстоуне.

Ранее, в Монако, мы целое утро снимали интервью для NВС, разъезжая по городу. Мы взглянули назад, в более простые времена GP2, когда ещё не было ни денег, ни славы. Мы говорили про то, как Макларен практически бросил его и Льюис почти подписал контракт с БМВ. Говорили о семье, друзьях, страхах и давлении. Таком ошеломляющем давлении.

Ведь он гонщик, никогда не имевший права на неудачу. Он всегда должен был быть лучшим. Вообразите, какое волнение испытывал мальчик 11 лет, набравшийся смелости просить Рона Денниса о покровительстве и затем ему ставили из года в год почти невозможные задачи. Как я упоминал, Макларен в конце 2004 года бросил Льюиса. Он был готов подписать контракт с БМВ, однако результат Хэмилтона в Бахрейнском Супер-при вновь пробудил интерес Денниса и он вернул его в обойму Макларена.

Давление затем легло на его плечи уже с первых кругов в F1. Он был мальчиком с плаката и в то же время мишенью для британских СМИ. Герой – когда побеждал, негодяй – когда проигрывал, всю свою карьеру в F1 он был в центре внимания.

Вероятно, нужно упомянуть, что Хэмилтон сделал то, что немногим гонщикам удавалось в их карьере в F1… я даже не скажу сразу, сколько их: он побеждал в каждом своём сезоне.

Однако ему нужно было жить и развиваться в такой обстановке. И рост его был вовсе не гладок. Годы после завоевания титула прошли под знаком огромных потрясений. Он конфликтовал со спортом, со своей командой, но больше всего – с самим собой. Он рассорился с семьёй, нанял новый менеджмент, его бросало от счастливых дней со своей подругой до периодов полного одиночества. Ничто из этого не сделало его счастливым, ничто не доставило удовлетворения.

Тон был задан во второй половине 2006 года, когда стало ясно, что его будущее - в составе Макларен в F1 в 2007 году. Ушли курчавые волосы, взамен появилась коротко стриженая голова. Тогда это была лишь небольшая деталь, но заметный сигнал начинающегося строгого режима, который будет подавлять индивидуальность Льюиса и в итоге он вынужден будет уйти из команды, которая привела его на самую вершину.

Для меня 2011 год был его самой низкой точкой. Я помню его в Корее. Он был один. Ни команды, ни друзей вокруг, в отличие от Джесона. Не с кем поговорить, ни на чью поддержку нельзя надеяться. Даже поужинать не с кем. Никогда прежде он не казался таким одиноким и потерянным. Довольно странно, что в тот уикенд я обменялся электронными письмами с одним из героев моего детства, рестлером по прозвищу The Ultimate Warrior (Абсолютный Воин). Достаточно противоречивая фигура, позднее ставший художником и проводивший психологические тренинги, он прислал мне некоторые изречения, частью написанные самим, а частью – взятые у исторических фигур. Одно из них висит в рамке у меня дома. Одно я распечатал и передал Льюису днём в субботу. У меня было ощущение, что если это кому то и нужно, то только ему.

«Душа становится окрашенной в цвета твоих мыслей. Думай только о том, что в согласии с твоими принципами и устоит при свете дня. Твой характер – твой выбор. День за днём то, что ты делаешь созидает тебя самого. Твоя честность это твоя судьба – свет, который укажет путь.» (известные фразы то ли от Гераклита, то ли о Марка Аврелия)

Это был единственный поул всего сезона, взятый не машиной Ред Булл. Он выходил из гаража FIA, взглянул вверх и увидел меня. На мгновение он улыбнулся и с облегчением показал большой палец. Мы договорились поужинать вместе чуть позже по ходу сезона. Но этого не случилось, поскольку жизнь и работа увлекли нас обоих.

Что то изменилось в Льюисе в начале 2012 года, он внезапно осознал, что для того, чтобы разобраться со своими внутренними проблемами, ему надо сменить окружение. Ему было необходимо уйти от отношений, пагубно на него влиявших, и в 2013 году Мерседес дал Льюису свободу быть таким гонщиком, каким он сам хотел. Некоторые скажут, что за прошедшие два года он чрезвычайно повзрослел. Я бы сказал, что свобода в Мерседесе позволила ему снова стать тем, кем он и является на самом деле. В любом случае неоспоримо то, что изменения в нём настолько заметны, что когда он говорит, что чувствует себя впервые сражающимся за титул, я ему верю.

И всё же заблуждения относительно его остаются по прежнему сильны, как это и было в предыдущие годы. Возможно, потому что он не пытается их разрушить. Возможно, потому что многие не видят настоящего человека за визором шлема.

Льюис Хэмилтон один из наиболее одарённых гонщиков своего поколения. Но он также и один из самых умных, расчётливых и думающих. Безжалостный, агрессивный , инстинктивный при борьбе колесо в колесо, но также и зрелый, взвешенный и внимательный – он на подходе к уровню совершенного пилота. Он избавился от своего громкого менеджмента, снова окружил себя семьёй. Отец бывает на гонках, Линда также рядом. Когда Николас свободен от своих гонок, он тоже приезжает. Со всеми своими атрибутами славы - бизнес-джетом, золотой цепью на шее, вечеринками с известными друзьями - Льюис смотрится не иначе как неуклюже. Тогда как на семейных фотографиях он выглядит наиболее счастливым и довольным. Или когда закупается в Уэйтроуз вместе со своей подругой. Или веселится дома с Роско. Потому что глубоко внутри он тот же неловкий парень из Стивенэйджа, со страничкой в MySpace и фотографией профиля с африканской причёской. Как и его товарищ по команде из картинга, а теперь соперник по чемпионату, Льюис сильно изменился за прошедшее десятилетие. Но на самом деле он остался прежним.

Супер перевод Молоток!

[cosmi]

прочитал

http://#.#.#/feature/17108/geri-anderson-o-tom-chego-stoit-opasatsya-lyuisu-hemiltonu

и чувствую, что тоже чего ни будь "присню"!!

[Max7x]

Макс, наша тема должна иметь шапку и в ней просто обязаны быть такие тексты!

Над структурой шапки работаю! Если есть идеи пиши в ЛС.

[Max7x]

прочитал

http://autosport.com...yuisu-hemiltonu

и чувствую, что тоже чего ни будь "присню"!!

И ГА прав.. Прессинг для команды колосальный..

[Гость vaniola]

Для меня Стамбульский уикенд GP2 всегда останется тем самым моментом, когда Льюиса по настоящему открыли в паддоке F1 те, кто до сих пор не понимал, насколько он великолепен. Я очень чётко это помню. Турция следовала сразу за худшим во всём сезоне моментом для британца. Его сопернику по чемпионату Нельсону Пике (мл.) удался первый идеальный уикенд в истории GP2: поул, победа в обеих гонках и быстрейшие круги в них же. Стамбул был предпоследним этапом чемпионата. Хэмилтону нужно было вернуть инициативу. Но Пике снова взял поул, выиграл гонку и установил быстрый круг с преимуществом в… полсекунды. Хэмилтон в какой то момент казался потерянным. Всё выглядело так, как будто победа в чемпионате ускользала от него. Было ясно, что нужно что то делать и он попросил ART уменьшить прижимную силу машины до спецификации, использованной в Монце. Команда сказала, что он сошёл с ума, так как его развернёт на первом же круге. Так и случилось на старте в воскресенье, Хэмилтон оказался за пределами двадцатки и шансам на чемпионство, казалось, был нанесён непоправимый ущерб. Дальнейшие события были завораживающими. Я стоял вместе с моей подругой в гараже Супер Агури и с трепетом наблюдал за происходящим. Один за другим все инженеры, потом механики перестали заниматься своими делами и уставились на экран. Они аплодировали каждому кругу и эта сцена повторялась по всем гаражам.

После раннего разворота Хэмилтон понял уровень сцепления с трассой. Это была граница, за которую он не мог выходить. С значительно сниженной прижимной силой он проходил всех на прямых и каким то образом удерживал соперников за собой в поворотах. Раз за разом в восьмом повороте, как только он чувствовал, что у него срывает заднюю ось, он мгновенно компенсировал это, почти в дрифте проходя поворот. Он побывал на всех местах, за исключением высшей ступеньки подиума. За 23 круга, без пит-стопов, он обогнал почти всю стартовую решётку. Его быстрейшее время, показанное на последнем круге, было на 0,854 с лучше, чем у любого другого гонщика в тот день.

Многие приписывают этот успех мужеству Льюиса. Большинство – его блестящим гоночным навыкам, тому природному дару, уникальному таланту... Но очень немногие ставят в заслугу его умственные способности, когда он пошёл против мнения команды, выбрав низкую прижимную силу и сумел за один круг приспособиться к изменившимся характеристикам машины.

[den75]

Хотелось бы подбодрить поклонников Хэма перед финальной гонкой. Не надо бояться ее возможного неудачного исхода. Это гонки, поэтому возможно все.

Просто радуйтесь сейчас тому, чего уже никто у вас не отнимет - это сознание того, что ваш пилот - самый быстрый в этом году, завоевавший больше всех побед. 10 побед! И это победы Льюиса и ваши!

И Льюис выступает в прекрасной команде с отличным будущем.

Удачи!

[evgenoid]

....... Обгон сразу Пике и Пиччионе в Мэгготс остаётся одним из величайших в истории GP2.....

Огромная благодарность за перевод.

И Насте, отдельное спасибо, за попытку

Ну и видео добавлю к этому моменту:

[evgenoid]

Снов своих не помню...

В выходные работаю с вечера- квалу и гонку смотрю в записи..

Мне в любом случае,в понедельник придётся разгребать много-много новых страниц в теме, и желательно много постов с большой попаболью.Чтоб фобов бомбило и бомбило

Или выиграем, или проиграем-но все вместе!

А для меня , победитель в этом сезоне уже известен

[Max7x]

vaniola пост поднял. Можешь его редактировать и добавлять по желанию туда инфу.

[Vivacity]

Супер! У нас есть шапочка :clap:

[evgenoid]

Супер! У нас есть шапочка :clap:

Только не хватает двух сообщений от Карбона с молоком в "Наши работы":

...Одинадцатая победа..

...Десятая победа..

Вернись,пожалуйста,Карбон..

[(ы)]

Над структурой шапки работаю! Если есть идеи пиши в ЛС.

шапка должна быть у ТЕМЫ

шапка для КАЖДОЙ странице - пыль в глаза, бесполезная иконизация

к тому же ещё мешающая просмотру НОВОСТЕЙ форума

ну да дамы чепчики бросали...

[Magic ALONSO]

шапка должна быть у ТЕМЫ

шапка для КАЖДОЙ странице - пыль в глаза, бесполезная иконизация

к тому же ещё мешающая просмотру НОВОСТЕЙ форума

ну да дамы чепчики бросали...

+++

Да и фото неудачное.

Предлагаю свой вариант

[(ы)]

+++

Да и фото неудачное.

Предлагаю свой вариант

это твое неплохое, но немного устаревшее...

думаю такой вариант более актуален для всех целевых аудиторий)))

: