Scuderia Toro Rosso

[Юра]

30 минут назад, svarog сказал:

2. Вибрация от резины никогда не будет такой, что пилот будет плохо видеть трассу)

Согласен. Эти вибрации в определенный момент на короткий период обычно. Вибрации всего остального выматывают больше поскольку все плывет перед глазами почти непрерывно.....считай при каждом переключении передач проходится этот диапазон резонанса и избежать просто невозможно.

 

30 минут назад, svarog сказал:

И резина не пузырилась за 20 кругов до финиша. Она тогда еще была совсем свежая. 

Пузыриться она начала в конце гонки. Это можно увидеть по таймингу последних 5-ти кругов. 

Тоже показалось что после пита темп не сразу упал

 

 

[Юра]

18 минут назад, sub сказал:

Мне интересно другое - насколько вибрация снизила ресурс СУ. В Остине опять замена?

Только потерей ресурса и выползанием кучи проблем связанных с вибрациями можно объяснить такое малое количество кругов. Теоретически должны были поставит рекорд, гоняя почти до упора и подбирая настройки, тестируя шины. Тем более можно было рискнуть, надеясь на дождевые шины. Но нет. Минимальные пробеги...Видимо чудом машина дотянула и сразу после обгона Карлоса темп пришлось снизить почти до черепашьего.

 

Если в Остине замена, то возвращаемся в нормальный график)))) Просто 2 недели безрезультатной работы  списываем на политические игры))))

[svarog]

2 часа назад, rewonmiz сказал:

ты же писал, что у РБ аэродинаника  отстойная (типа в тройке лучших только), так как же они в дегнере на 30км в час были быстрее мерса... это фиаско братан  , ты сам себе противоречишь

У РБ лучшая подвеска. 

Вкупе с одной из лучших аэродинамик - они самые быстрые в поворотах. 

[svarog]

25 минут назад, Юра сказал:

Горели и дымилось это нормально. Для этого не надо спек3 ставить, а надо из спек2 выжимать максимум  А вот та дичь что устроили, фактически откатила Хонду на пару недель назад, полностью скомакав плановые работы.

Наоборот это ускорило ее прогресс. 

На стенде никогда не проверишь СУ так, как в боевых условиях на трассе. 

В итоге к Остину мы будем иметь уже более менее отрегулированную СУ, а не сырую. 

И проблемы эти не критичные. 

В противном случае сломались бы и  до финиша не доехали. 

[svarog]

29 минут назад, HuKCEP сказал:

Сколько ни смотрю на комментарии Тоста и пилотов СТР не могу отделаться от ощущения дежа вю в период Квята в этой команде. Постоянные проблемы, которые с одной стороны позволяют пилоту гоняться, а с другой мешают ему это делать просто катастрофически, но общее впечатление складывается что пилот - дно и каждый раз руководство подтверждает технические неисправности, но по итогу делает "внезапно" вывод - пилот слабый. 

Просто смотри статистику квалификаций. 

Она дает более рафинированное представление о скорости пилота. 

[Shell]

Колдовали с настройками системы зажигания.  Post shift ignition retard settings... обработка задержки синхронизации зажигания, и эта настройка находится на рулевом колесе. Процесс задержки времени зажигания может сократить время возгорания, сдвинув время зажигания назад, влияет на нагрузку на двигатель (мощность и крутящий момент) и уменьшить вибрации (резонанс двигателя и коробки передач) что приводит к защите двигателя. То есть, с точки зрения безопасности, Хонда подала заявку на изменение в FIA.  И там вроде как получилось так, что Танабе подал заявку на изменение настроек, но она сначала не прошла и под руководством FIA он ее изменил и типа все ОК. А после квалификации FIA посчитали что изменения повлияли на производительность и запретили. 

 

Если кто-то знает японский лучше гугло-переводчика, хотелось бы понять поточней.

 

 

[svarog]

И вообще.. Знаете как точно понять, есть хороший прогресс или нет? 

Если в ветку сразу после гонки не прискакал LHf1, то значит прогресс есть. И не хилый. 

Даже гонку можно не смотреть. 

А с вибрацией они справятся. Уверен. Судя по тому, что Хартли на нее не жаловался, справятся с вибрацией они очень быстро. 

[MiguelS]

42 минуты назад, HuKCEP сказал:

Сколько ни смотрю на комментарии Тоста и пилотов СТР не могу отделаться от ощущения дежа вю в период Квята в этой команде. Постоянные проблемы, которые с одной стороны позволяют пилоту гоняться, а с другой мешают ему это делать просто катастрофически, но общее впечатление складывается что пилот - дно и каждый раз руководство подтверждает технические неисправности, но по итогу делает "внезапно" вывод - пилот слабый. 

В отношении Хартли фраза "пилот слабый" к сожалению имеет все основания. На чистом треке он не так плох, но в борьбе теряется. Даже стартуя высоко сливает все и сразу. 

[Юра]

53 минуты назад, svarog сказал:

Наоборот это ускорило ее прогресс. 

На стенде никогда не проверишь СУ так, как в боевых условиях на трассе. 

Скажите это Маку)))

 

53 минуты назад, svarog сказал:

В итоге к Остину мы будем иметь уже более менее отрегулированную СУ, а не сырую. 

Да что вы говорите....А чем помогло выкатывание сырой СУ и потеря километража тестов на трассе? И с чего вы взяли, что тот аврал как то помог отрегулить СУ? Запороть да, возможно... и возможно надо будет менять теперь сразу или раньше положенного.

 

53 минуты назад, svarog сказал:

И проблемы эти не критичные. 

В противном случае сломались бы и  до финиша не доехали. 

Темп с которым доезжали...то лучше бы сломались))) можно было бы КПП заменить.

[Юра]

51 минуту назад, Shell сказал:

Колдовали с настройками системы зажигания.  Post shift ignition retard settings... обработка задержки синхронизации зажигания, и эта настройка находится на рулевом колесе. Процесс задержки времени зажигания может сократить время возгорания, сдвинув время зажигания назад, влияет на нагрузку на двигатель (мощность и крутящий момент) и уменьшить вибрации (резонанс двигателя и коробки передач) что приводит к защите двигателя.

Вот для чего им нужны были новые коробки РБР в большем количестве)))

 

и если это правда, то как раз вариант не для экспериментов на трассе, а чисто стендовые настройки и тесты. Шасси и реальная трасса тут ни каким боком не завязана. Так что к Остину действительно могли в спокойной обстановке все допилить и выкатить уже готовую к борьбе СУ, а не полуфабрикат. Фактически, что бы досрочно выкатить к Японии новый спек, просто не довели часть тестовой работы на стенде, понадеявшись что смогут все исправить "настройкой на руле". Но фокус не удался

[Юра]

50 минут назад, MiguelS сказал:

В отношении Хартли фраза "пилот слабый" к сожалению имеет все основания. На чистом треке он не так плох, но в борьбе теряется. Даже стартуя высоко сливает все и сразу. 

Остается только гадать как мог бы втопить Гасли если уж Хартли квальнулся так высоко. Тем более на своих собственных настройках и имея лишних 20-30кругов практики.

[ItanHunt]

4 часа назад, Юра сказал:

И так, в соответствии с хронологией событий, но самая суть на мой взгляд.

 

Все идет своим чередом, все довольны сотрудничеством. и тут спек3....

- япы спешно готовят двиг что бы понтануться в японии и доказать всему миру что Хонда опередила Рено.

- для этого они в Сочи, совершенно безобидной ситуации снимают старый спек 2 и меняют на сырой спек 3, который по плану должны были представить после Японии. Чисто тактическая замена

- едут практики в Сочи, но понимают что с такими вибрациями проехать гонку не смогут.

- разобраться с проблемой на месте невозможно, так что делают вид что все хорошо, проблемы мелкие, но сами срочно снимают движки и рысью на завод доводить до ума в авральном режиме

- поскольку старый движок слабее и на нем не катали вообще и квала не имеет смысла, наблюдаем как ТР сливает этап на котором можно было бы получить какие то очки без замен движка. Очки переходят к соперникам.

- поскольку вся эта свистопляска происходит с двигателями, что то случается с тормозами. Либо чисто случайность в хаосе проблем и жонглирования движками либбо чисто по тактике, что бы сохранить едва живые движки на случай если проблемы решить не удастся

- перед Японией Хонда спешно пытается устранить проблему, но она видимо серьезная и требует замены движка и штрафов, что неприемлемо. Тогда япы не находят ни чего лучше, чем как то замаскировать проблему, тратят на это фактически неделю, вырывая из планомерной работы на показуху.

- в итоге прекрасная квала поскольку пару кругов выдержать можно с любыми вибрациями и Хонда показала великолепный темп,

- но проблема столь серьезна, что уже после первой практики понимают что дело пахнет провалом на серии кругов. Хартли остается тестить шины, машину Гасли пытаются как то заставить ехать, тем более что есть какая то проблемка(вполне возможно что корень ее там же)

- в субботу становится понятным что теоретически темп великолепен, но Гвсли, не имея практики и не пойми на каких настройках сливает Хартли в квале и фактически теряет пару мест, при этом получая на старт мягкие шины без вариантов

- в воскресенье Хартли традиционно сливается сразу, ему пофиг на чем и с какой позиции стартовать, результат одинаковый. Стабильность - признак мастерства. Гасли традиционно стартует на уровне, хотя и вынужден пропустить намного более быстрые машины. Темп явно хуже чем могло бы быть.

- ТР вместо того что бы попытаться выжать максимум из ситуации и минимизировать потери, впадает в ступор и не зазывает Гасли не то что бы раньше остальных, для подрезки, а упорно гнет свою линию пытаясь выжать из убитых шин весь ресурс, и отправляет бедного Гасли опять за соперников, но видимо поняв свою ошибку, ставят при этом не те шины которые ставят большая часть команд, а более мягкие, в надежде что Гасли исправит ошибку и сможет опередить соперников(это в японии то и с не идеальным движком).

- Гасли разумеется не в состоянии держать шины в нужном диапазоне поскольку перед ним совсем не чистое пространство. Начинается пузырение и вибрации и в итоге потеря последнего очка, когда уныло накатывающий Карлос просто как стоячего проходит Гасли, который видимо лишь усилием воли не бросает пилотирование и не заезжает в боксы...

- Совершенно справедливо возникает вопрос: а нафига это надо было? Причем не только у нас но видимо, но уже и у пилота))) Так что дабы избежать очередного позора, надеемся что впредь такое не повториться.... 

 

Поправьте если что не так, поскольку я не мог следить в этот раз. а ситуация пока в голове не укладывается на фоне предыдущего великолепного периода.

прямо детектив, по смыслу напомнило...

Скрытый текст

ШВЕДСКАЯ СПИЧКА

(УГОЛОВНЫЙ РАССКАЗ)

I

Утром 6 октября 1885 г. в канцелярию станового пристава 2-го участка С — го уезда явился прилично одетый молодой человек и заявил, что его хозяин, отставной гвардии корнет Марк Иванович Кляузов, убит. Заявляя об этом, молодой человек был бледен и крайне взволнован. Руки его дрожали и глаза были полны ужаса.

— С кем я имею честь говорить? — спросил его становой.

— Псеков, управляющий Кляузова. Агроном и механик.

Становой и понятые, прибывшие вместе с Псековым на место происшествия, нашли следующее. Около флигеля, в котором жил Кляузов, толпилась масса народу. Весть о происшествии с быстротою молнии облетела окрестности, и народ, благодаря праздничному дню, стекался к флигелю со всех окрестных деревень. Стоял шум и говор. Кое-где попадались бледные, заплаканные физиономии. Дверь в спальню Кляузова найдена была запертой. Изнутри торчал ключ.

— Очевидно, злодеи пробрались к нему через окно, — заметил при осмотре двери Псеков.

Пошли в сад, куда выходило окно из спальни. Окно глядело мрачно, зловеще. Оно было занавешено зеленой полинялой занавеской. Один угол занавески был слегка заворочен, что давало возможность заглянуть в спальню.

— Смотрел ли кто-нибудь из вас в окно? — спросил становой.

— Никак нет, ваше высокородие, — сказал садовник Ефрем, маленький седовласый старичок с лицом отставного унтера. — Не до гляденья тут, коли все поджилки трясутся!

— Эх, Марк Иваныч, Марк Иваныч! — вздохнул становой, глядя на окно. — Говорил я тебе, что ты плохим кончишь! Говорил я тебе, сердяге, — не слушался! Распутство не доводит до добра!

— Спасибо Ефрему, — сказал Псеков, — без него мы и не догадались бы. Ему первому пришло на мысль, что здесь что-то не так. Приходит сегодня ко мне утром и говорит: «А отчего это наш барин так долго не просыпается? Целую неделю из спальни не выходит!» Как сказал он мне это, меня точно кто обухом... Мысль сейчас мелькнула... Он не показывался с прошлой субботы, а ведь сегодня воскресенье! Семь дней — шутка сказать!

— Да, бедняга... — вздохнул еще раз становой. — Умный малый, образованный, добрый такой. В компании, можно сказать, первый человек. Но распутник, царствие ему небесное! Я всего ожидал! Степан, — обратился становой к одному из понятых, — съезди сию минуту ко мне и пошли Андрюшку к исправнику, пущай доложит! Скажи: Марка Иваныча убили! Да забеги к уряднику — чего он там прохлаждается? Пущай сюда едет! А сам ты поезжай, как можно скорее, к следователю Николаю Ермолаичу и скажи ему, чтобы ехал сюда! Постой, я ему письмо напишу.

Становой расставил вокруг флигеля сторожей, написал следователю письмо и пошел к управляющему пить чай. Минут через десять он сидел на табурете, осторожно кусал сахар и глотал горячий, как уголь, чай.

— Вот-с... — говорил он Псекову. — Вот-с... Дворянин, богатый человек... любимец богов, можно сказать, как выразился Пушкин, а что из него вышло? Ничего! Пьянствовал, распутничал и... вот-с!.. убили.

Через два часа прикатил следователь. Николай Ермолаевич Чубиков (так зовут следователя), высокий, плотный старик лет шестидесяти, подвизается на своем поприще уже четверть столетия. Известен всему уезду как человек честный, умный, энергичный и любящий свое дело. На место происшествия прибыл с ним и его непременный спутник, помощник и письмоводитель Дюковский, высокий молодой человек лет двадцати шести.

— Неужели, господа? — заговорил Чубиков, входя в комнату Псекова и наскоро пожимая всем руки. — Неужели? Марка Иваныча? Убили? Нет, это невозможно! Не-воз-мож-но!

— Подите же вот... — вздохнул становой.

— Господи ты боже мой! Да ведь я же его в прошлую пятницу на ярмарке в Тарабанькове видел! Я с ним, извините, водку пил!

— Подите же вот... — вздохнул еще раз становой.

Повздыхали, поужасались, выпили по стакану чаю и пошли к флигелю.

— Расступись! — крикнул урядник народу.

Войдя во флигель, следователь занялся прежде всего осмотром двери в спальню. Дверь оказалась сосновою, выкрашенной в желтую краску и неповрежденной. Особых примет, могущих послужить какими-либо указаниями, найдено не было. Приступлено было ко взлому.

— Прошу, господа, лишних удалиться! — сказал следователь, когда после долгого стука и треска дверь уступила топору и долоту. — Прошу это в интересах следствия... Урядник, никого не впускать!

Чубиков, его помощник и становой открыли дверь и нерешительно, один за другим, вошли в спальню. Их глазам представилось следующее зрелище. У единственного окна стояла большая деревянная кровать с огромной пуховой периной. На измятой перине лежало скомканное измятое одеяло. Подушка в ситцевой наволочке, тоже сильно помятая, валялась на полу. На столике перед кроватью лежали серебряные часы и серебряная монета двадцатикопеечного достоинства. Тут же лежали и серные спички. Кроме кровати, столика и единственного стула, другой мебели в спальне не было. Заглянув под кровать, становой увидел десятка два пустых бутылок, старую соломенную шляпу и четверть водки. Под столиком валялся один сапог, покрытый пылью. Окинув взглядом комнату, следователь нахмурился и покраснел.

— Мерзавцы! — пробормотал он, сжимая кулаки.

— А где же Марк Иваныч? — тихо спросил Дюковский.

— Прошу вас не вмешиваться! — грубо сказал ему Чубиков. — Извольте осмотреть пол! Это второй такой случай в моей практике, Евграф Кузьмич, — обратился он к становому, понизив голос. — В 1870 году был у меня тоже такой случай. Да вы, наверное, помните... Убийство купца Портретова. Там тоже так. Мерзавцы убили и вытащили труп через окно...

Чубиков подошел к окну, отдернул в сторону занавеску и осторожно пихнул окно. Окно отворилось.

— Отворяется, значит не было заперто... Гм!.. Следы на подоконнике. Видите? Вот след от колена... Кто-то лез оттуда... Нужно будет как следует осмотреть окно.

— На полу ничего особенного не заметно, — сказал Дюковский. — Ни пятен, ни царапин. Нашел одну только обгоревшую шведскую спичку. Вот она! Насколько я помню, Марк Иваныч не курил; в общежитии же он употреблял серные спички, отнюдь же не шведские. Эта спичка может служить уликой...

— Ах... замолчите, пожалуйста! — махнул рукой следователь. — Лезет со своей спичкой! Не терплю горячих голов! Чем спички искать, вы бы лучше постель осмотрели!

По осмотре постели Дюковский отрапортовал:

— Ни кровяных, ни каких-либо других пятен... Свежих разрывов также нет. На подушке следы зубов. Одеяло облито жидкостью, имеющею запах пива и вкус его же... Общий вид постели дает право думать, что на ней происходила борьба.

— Без вас знаю, что борьба! Вас не о борьбе спрашивают. Чем борьбу-то искать, вы бы лучше...

— Один сапог здесь, другого же нет налицо.

— Ну, так что же?

— А то, что его задушили, когда он снимал сапоги. Не успел он снять другого сапога, как...

— Понес!.. И почем вы знаете, что его задушили?

— На подушке следы зубов. Сама подушка сильно помята и отброшена от кровати на два с половиной аршина.

— Толкует, пустомеля! Пойдемте-ка лучше в сад. Вы бы лучше в саду посмотрели, чем здесь рыться... Это я и без вас сделаю.

Придя в сад, следствие прежде всего занялось осмотром травы. Трава под окном была помята. Куст репейника под окном у самой стены оказался тоже помятым. Дюковскому удалось найти на нем несколько поломанных веточек и кусочек ваты. На верхних головках были найдены тонкие волоски темно-синей шерсти.

— Какого цвета был его последний костюм? — спросил Дюковский у Псекова.

— Желтый, парусинковый.

— Отлично. Они, значит, были в синем.

Несколько головок репейника было срезано и старательно заворочено в бумагу. В это время приехали исправник Арцыбашев-Свистаковский и доктор Тютюев. Исправник поздоровался и тотчас же принялся удовлетворять свое любопытство; доктор же, высокий и в высшей степени тощий человек со впалыми глазами, длинным носом и острым подбородком, ни с кем не здороваясь и ни о чем не спрашивая, сел на пень, вздохнул и проговорил:

— А сербы опять взбудоражились! Что им нужно, не понимаю! Ах, Австрия, Австрия! Твои это дела!

Осмотр окна снаружи не дал решительно ничего; осмотр же травы и ближайших к окну кустов дал следствию много полезных указаний. Дюковскому удалось, например, проследить на траве длинную темную полосу, состоявшую из пятен и тянувшуюся от окна на несколько сажен в глубь сада. Полоса заканчивалась под одним из сиреневых кустов большим темно-коричневым пятном. Под тем же кустом был найден сапог, который оказался парой сапога, найденного в спальне.

— Это давнишняя кровь! — сказал Дюковский, осматривая пятна.

Доктор при слове «кровь» поднялся и лениво, мельком взглянул на пятна.

— Да, кровь, — пробормотал он.

— Значит, не задушен, коли кровь! — сказал Чубиков, язвительно поглядев на Дюковского.

— В спальне его задушили, здесь же, боясь, чтобы он не ожил, его ударили чем-то острым. Пятно под кустом показывает, что он лежал там относительно долгое время, пока они искали способов, как и на чем вынести его из сада.

— Ну, а сапог?

— Этот сапог еще более подтверждает мою мысль, что его убили, когда он снимал перед сном сапоги. Один сапог он снял, другой же, то есть этот, он успел снять только наполовину. Наполовину снятый сапог во время тряски и падения сам снялся...

— Сообразительность, посмотришь! — усмехнулся Чубиков. — Так и режет, так и режет! И когда вы отучитесь лезть со своими рассуждениями? Чем рассуждать, вы бы лучше взяли для анализа немного травы с кровью!

По осмотре и снятии плана местности следствие отправилось к управляющему писать протокол и завтракать. За завтраком разговорились.

— Часы, деньги и прочее... всё цело, — начал разговор Чубиков. — Как дважды два четыре, убийство совершено не с корыстными целями.

— Совершено человеком интеллигентным, — вставил Дюковский.

— Из чего же это вы заключаете?

— К моим услугам шведская спичка, употребления которой еще не знают здешние крестьяне. Употребляют этакие спички только помещики, и то не все. Убивал, кстати сказать, не один, а минимум трое: двое держали, а третий душил. Кляузов был силен, и убийцы должны были знать это.

— К чему могла послужить ему его сила, ежели он, положим, спал?

— Убийцы застали его за сниманием сапог. Снимал сапоги, значит не спал.

— Нечего выдумывать! Ешьте лучше!

— А по моему понятию, ваше высокоблагородие, — сказал садовник Ефрем, ставя на стол самовар, — пакость эту самую сделал никто другой, как Николашка.

— Весьма возможно, — сказал Псеков.

— А кто этот Николашка?

— Баринов камердинер, ваше высокоблагородие, — отвечал Ефрем. — Кому другому, как не ему? Разбойник, ваше высокоблагородие! Пьяница и распутник такой, что и не приведи царица небесная! Барину он водку завсегда носил, барина он укладывал в постелю... Кому же, как не ему? А еще тоже, смею предположить вашему высокоблагородию, похвалялся раз, шельма, в кабаке, что барина убьет. Из-за Акульки всё вышло, из-за бабы... Была у него солдатка такая... Барину она пондравилась, они ее к себе приблизили, ну, а он... известно, осерчал... На кухне пьяный валяется теперь. Плачет... Врет, что барина жалко...

— А действительно, из-за Акульки можно осерчать, — сказал Псеков. — Она солдатка, баба, но... Недаром Марк Иваныч прозвал ее Наной. В ней есть что-то, напоминающее Нану... привлекательное...

— Видал... Знаю... — сказал следователь, сморкаясь в красный платок.

Дюковский покраснел и опустил глаза. Становой забарабанил пальцем по блюдечку. Исправник закашлялся и полез зачем-то в портфель. На одного только доктора, по-видимому, не произвело никакого впечатления напоминание об Акульке и Нане. Следователь приказал привести Николашку. Николашка, молодой долговязый парень с длинным рябым носом и впалой грудью, в пиджаке с барского плеча, вошел в комнату Псекова и поклонился следователю в ноги. Лицо его было сонно и заплакано. Сам он был пьян и еле держался на ногах.

— Где барин? — спросил его Чубиков.

— Убили, ваше высокоблагородие.

Сказав это, Николашка замигал глазами и заплакал.

— Знаем, что убили. А где он теперь? Тело-то его где?

— Сказывают, в окно вытащили и в саду закопали.

— Гм!.. О результатах следствия уже известно на кухне... Скверно. Любезный, где ты был в ту ночь, когда убили барина? В субботу, то есть?

Николашка поднял вверх голову, вытянул шею и задумался.

— Не могу знать, ваше высокоблагородие, — сказал он. — Был выпимши и не помню.

— Alibi! — шепнул Дюковский, усмехаясь и потирая руки.

— Так-с. Ну, а отчего это у барина под окном кровь? Николашка задрал вверх голову и задумался.

— Скорей думай! — сказал исправник.

— Сичас. Кровь эта от пустяка, ваше высокоблагородие. Курицу я резал. Я ее резал очень просто, как обыкновенно, а она возьми да и вырвись из рук, возьми да побеги... От этого самого и кровь.

Ефрем показал, что, действительно, Николашка каждый вечер режет кур и в разных местах, но никто не видел, чтобы недорезанная курица бегала по саду, чего, впрочем, нельзя отрицать безусловно.

— Alibi, — усмехнулся Дюковский. — И какое дурацкое alibi!

— С Акулькой знавался?

— Был грех.

— А барин у тебя сманил ее?

— Никак нет. У меня Акульку отбили вот они-с, господин Псеков, Иван Михайлыч-с, а у Ивана Михайлыча отбил барин. Так дело было.

Псеков смутился и принялся чесать себе левый глаз. Дюковский впился в него глазами, прочел смущение и вздрогнул. На управляющем увидел он синие панталоны, на которые ранее не обратил внимания. Панталоны напомнили ему о синих волосках, найденных на репейнике. Чубиков, в свою очередь, подозрительно взглянул на Псекова.

— Ступай! — сказал он Николашке. — А теперь позвольте вам задать один вопрос, г. Псеков. Вы, конечно, были в субботу под воскресенье здесь?

— Да, в десять часов я ужинал с Марком Иванычем.

— А потом?

Псеков смутился и встал из-за стола.

— Потом... потом... Право, не помню, — забормотал он. — Я много выпил тогда... Не помню, где и когда уснул... Чего вы на меня все так смотрите? Точно я убил!

— Где вы проснулись?

— Проснулся в людской кухне на печи... Все могут подтвердить. Как я попал на печь, не знаю...

— Вы не волнуйтесь... Акулину вы знали?

— Ничего нет тут особенного...

— От вас она перешла к Кляузову?

— Да... Ефрем, подай еще грибов! Хотите чаю, Евграф Кузьмич?

Наступило молчание — тяжелое, жуткое, длившееся минут пять. Дюковский молчал и не отрывал своих колючих глаз от побледневшего лица Псекова. Молчание нарушил следователь.

— Нужно будет, — сказал он, — сходить в большой дом и поговорить там с сестрой покойного, Марьей Ивановной. Не даст ли она нам каких-либо указаний.

Чубиков и его помощник поблагодарили за завтрак и пошли в барский дом. Сестру Кляузова, Марью Ивановну, сорокапятилетнюю деву, застали они молящейся перед высоким фамильным киотом. Увидев в руках гостей портфели и фуражки с кокардами, она побледнела.

— Приношу прежде всего извинение за нарушение, так сказать, вашего молитвенного настроения, — начал, расшаркиваясь, галантный Чубиков. — Мы к вам с просьбой. Вы, конечно, уже слышали... Существует подозрение, что ваш братец, некоторым образом, убит. Божья воля, знаете ли... Смерти не миновать никому, ни царям, ни пахарям. Не можете ли вы помочь нам каким-либо указанием, разъяснением...

— Ах, не спрашивайте меня! — сказала Марья Ивановна, еще более бледнея и закрывая лицо руками. — Ничего я не могу вам сказать! Ничего! Умоляю вас! Я ничего... Что я могу? Ах, нет, нет... ни слова про брата! Умирать буду, не скажу!

Марья Ивановна заплакала и ушла в другую комнату. Следователи переглянулись, пожали плечами и ретировались.

— Чёртова баба! — выругался Дюковский, выходя из большого дома. — По-видимому, что-то знает и скрывает. И у горничной что-то на лице написано... Постойте же, черти! Всё разберем!

Вечером Чубиков и его помощник, освещенные бледнолицей луной, возвращались к себе домой; они сидели в шарабане и подводили в своих головах итоги минувшего дня. Оба были утомлены и молчали. Чубиков вообще не любил говорить в дороге, болтун же Дюковский молчал в угоду старику. В конце пути, однако, помощник не вынес молчания и заговорил:

— Что Николашка причастен в этом деле, — сказал он, — non dubitandum est¹. И по роже его видно, что он за штука... Alibi выдает его с руками и ногами. Нет также сомнения, что в этом деле не он инициатор. Он был только глупым, нанятым орудием. Согласны? Не последнюю также роль в этом деле играет и скромный Псеков. Синие панталоны, смущение, лежанье на печи от страха после убийства, alibi и Акулька.

— Мели, Емеля, твоя неделя. По-вашему, значит, тот и убийца, кто Акульку знал? Эх, вы, горячка! Соску бы вам сосать, а не дела разбирать! Вы тоже за Акулькой ухаживали, — значит и вы участник в этом деле?

— У вас тоже Акулька месяц в кухарках жила, но... я ничего не говорю. В ночь под то воскресенье я играл с вами в карты, видел вас, иначе бы я и к вам придрался. Дело, батенька, не в бабе. Дело в подленьком, гаденьком, скверненьком чувстве... Скромному молодому человеку не понравилось, видите ли, что не он верх взял. Самолюбие, видите ли... Мстить захотелось. Потом-с... Толстые губы его сильно говорят о чувственности. Помните, как он губами причмокивал, когда Акульку с Наной сравнивал? Что он, мерзавец, сгорает страстью — несомненно! Итак: оскорбленное самолюбие и неудовлетворенная страсть. Этого достаточно для того, чтобы совершить убийство. Двое в наших руках; но кто же третий? Николашка и Псеков держали. Кто же душил? Псеков робок, конфузлив, вообще трус. Николашки же не умеют душить подушкой; они действуют топором, обухом... Душил кто-то третий, но кто он?

Дюковский нахлобучил на глаза шляпу и задумался. Молчал он до тех пор, пока шарабан не подъехал к дому следователя.

— Эврика! — сказал он, входя в домик и снимая пальто. — Эврика, Николай Ермолаич! Не знаю только, как мне это раньше в голову не пришло. Знаете, кто третий?

— Отстаньте, пожалуйста! Вон ужин готов! Садитесь ужинать!

Следователь и Дюковский сели ужинать. Дюковский налил себе рюмку водки, поднялся, вытянулся и, сверкая глазами, сказал:

— Так знайте же, что третий, действовавший заодно с негодяем Псековым и душивший, — была женщина! Да-с! Я говорю о сестре убитого, Марье Ивановне!

Чубиков поперхнулся водкой и уставил глаза на Дюковского.

— Вы... не тово? Голова у вас... не тово? Не болит?

— Я здоров. Хорошо, пусть я с ума сошел, но чем вы объясните ее смущение при нашем появлении? Как вы объясните ее нежелание давать показания? Допустим, что это пустяки — хорошо! ладно! — так вспомните про их отношения! Она ненавидела своего брата! Она староверка, он развратник, безбожник... Вот где гнездится ненависть! Говорят, что он успел убедить ее в том, что он аггел сатаны. При ней он занимался спиритизмом!

— Ну, так что же?

— Вы не понимаете? Она, староверка, убила его из фанатизма! Мало того, что она убила плевел, развратника, она освободила мир от антихриста — и в этом, мнит она, ее заслуга, ее религиозный подвиг! О, вы не знаете этих старых дев, староверок! Прочитайте-ка Достоевского! А что пишут Лесков, Печерский!.. Она и она, хоть зарежьте! Она душила! О, ехидная баба! Разве не затем только стояла она у икон, когда мы вошли, чтобы отвести нам глаза? Дай, мол, стану и буду молиться, а они подумают, что я покойна, что я не ожидаю их! Это метод всех преступников-новичков. Голубчик, Николай Ермолаич! Родной мой! Отдайте мне это дело! Дайте мне лично довести его до конца! Милый мой! Я начал, я и до конца доведу!

Чубиков замотал головой и нахмурился.

— Мы и сами умеем трудные дела разбирать, — сказал он. — А ваше дело не лезть, куда не следует. Пишите себе под диктовку, когда вам диктуют, — вот ваше дело!

Дюковский вспыхнул, хлопнул дверью и вышел.

— Умница, шельма! — пробормотал, глядя ему вслед, Чубиков. — Бо-ольшая умница! Горяч только некстати. Нужно будет ему на ярмарке портсигар в презент купить...

На другой день утром к следователю был приведен из Кляузовки молодой парень с большой головой и заячьей губой, который, назвавшись пастухом Данилкой, дал очень интересное показание.

— Был я выпимши, — сказал он. — До полночи у кумы просидел. Идучи домой, спьяна полез в реку купаться. Купаюсь я... глядь! Идут по плотине два человека и что-то черное несут. «Тю!» — крикнул я на них. Они испужались и что есть духу давай стрекача к макарьевским огородам. Побей меня бог, коли то не барина волокли!

В тот же день перед вечером Псеков и Николашка были арестованы и отправлены под конвоем в уездный город. В городе они были посажены в тюремный замок.

II

Прошло двенадцать дней.

Было утро. Следователь Николай Ермолаич сидел у себя за зеленым столом и перелистывал «кляузовское» дело; Дюковский беспокойно, как волк в клетке, шагал из угла в угол.

— Вы убеждены в виновности Николашки и Псекова, — говорил он, нервно теребя свою молодую бородку. — Отчего же вы не хотите убедиться в виновности Марьи Ивановны? Вам мало улик, что ли?

— Я не говорю, что я не убежден. Я убежден, но не верится как-то... Улик настоящих нет, а всё какая-то философия... Фанатизм, то да се...

— А вам непременно подавай топор, окровавленные простыни!.. Юристы! Так я же вам докажу! Вы перестанете у меня так халатно относиться к психической стороне дела! Быть вашей Марье Ивановне в Сибири! Я докажу! Мало вам философии, так у меня есть нечто вещественное... Оно покажет вам, как права моя философия! Дайте мне только поездить.

— О чем это вы?

— Про шведскую спичку-с... Забыли? А я не забыл! Я узнаю, кто зажигал ее в комнате убитого! Зажигал не Николашка, не Псеков, у которых при обыске спичек не оказалось, а третий, то есть Марья Ивановна. И я докажу!.. Дайте только поездить по уезду, поразузнать...

— Ну, ладно, садитесь... Давайте допрос делать.

Дюковский сел за столик и уткнул свой длинный нос в бумаги.

— Ввести Николая Тетехова! — крикнул следователь.

Ввели Николашку. Николашка был бледен и худ как щепка. Он дрожал.

— Тетехов! — начал Чубиков. — В 1879 г. вы судились у судьи 1-го участка за кражу и были приговорены к тюремному заключению. В 1882 г. вы вторично судились за кражу и вторично попали в тюрьму... Нам всё известно...

На лице у Николашки выразилось удивление. Всеведение следователя изумило его. Но скоро удивление сменилось выражением крайней скорби. Он зарыдал и попросил позволения пойти умыться и успокоиться. Его увели.

— Ввести Псекова! — приказал следователь.

Ввели Псекова. Молодой человек за последние дни сильно изменился в лице. Он похудел, побледнел и осунулся. В глазах читалась апатия.

— Садитесь, Псеков, — сказал Чубиков. — Надеюсь, что сегодняшний раз вы будете благоразумны и не станете лгать, как те разы. Во все те дни вы отрицали свое участие в убийстве Кляузова, несмотря на всю массу улик, говорящих против вас. Это неразумно. Сознание облегчает вину. Сегодня я беседую с вами в последний раз. Если сегодня не сознаетесь, то завтра будет уже поздно. Ну, рассказывайте нам...

— Ничего я не знаю... И улик ваших не знаю, — прошептал Псеков.

— Напрасно-с! Ну, так позвольте же мне рассказать вам, как было дело. В субботу вечером вы сидели в спальне Кляузова и пили с ним водку и пиво (Дюковский вонзил свой взгляд в лицо Псекова и не отрывал его в продолжение всего монолога). Вам прислуживал Николай. В первом часу Марк Иванович заявил вам о своем желании ложиться спать. В первом часу он всегда ложился. Когда он снимал сапоги и отдавал вам приказания по хозяйству, вы и Николай, по данному знаку, схватили опьяневшего хозяина и опрокинули его на постель. Один из вас сел ему на ноги, другой на голову. В это время из сеней вошла известная вам женщина в черном платье, которая ранее условилась с вами относительно своего участия в этом преступном деле. Она схватила подушку и стала душить его ею. Во время борьбы потухла свеча. Женщина вынула из кармана коробку со шведскими спичками и зажгла свечу. Не так ли? Я по лицу вашему вижу, что говорю правду, Но далее... Задушив его и убедившись, что он не дышит, вы и Николай вытащили его через окно и положили около репейника. Боясь, чтобы он не ожил, вы ударили его чем-то острым. Затем вы понесли и положили его на некоторое время под сиреневый куст. Отдохнув и подумав, вы понесли его... Перенесли через плетень... Потом пошли по дороге... Далее следует плотина. Около плотины испугал вас какой-то мужик. Но что с вами?

Псеков, бледный, как полотно, поднялся и зашатался.

— Мне душно! — сказал он. — Хорошо... пусть... Только я выйду... пожалуйста.

Псекова вывели.

— Наконец-таки сознался! — сладко потянулся Чубиков. — Выдал себя! Как я его ловко, однако! Так и засыпал...

— И женщину в черном не отрицает! — засмеялся Дюковский. — Но, однако, меня ужасно мучит шведская спичка! Не могу долее терпеть! Прощайте! Еду.

Дюковский надел фуражку и уехал. Чубиков начал допрашивать Акульку. Акулька заявила, что она знать ничего не знает...

— Жила я только с вами, а больше ни с кем! — сказала она.

В шестом часу вечера воротился Дюковский. Он был взволнован, как никогда. Руки его дрожали до такой степени, что он был не в состоянии расстегнуть пальто. Щеки его горели. Видно было, что он воротился не без новости.

— Veni, vidi, vici!² — сказал он, влетая в комнату Чубикова и падая в кресло. — Клянусь вам честью, я начинаю веровать в свою гениальность. Слушайте, чёрт вас возьми совсем! Слушайте и удивляйтесь, старина! Смешно и грустно! В ваших руках уже есть трое... не так ли? Я нашел четвертого или, вернее — четвертую, ибо и эта есть женщина! И какая женщина! За одно прикосновение к ее плечам я отдал бы десять лет жизни! Но... слушайте... Поехал я в Кляузовку и давай вокруг нее описывать спираль. Посетил я на пути все лавочки, кабачки, погребки, спрашивая всюду шведские спички. Всюду мне говорили «нет». Колесил я до сей поры. Двадцать раз я терял надежду и столько же раз получал ее обратно. Валандался целый день и только час тому назад набрел на искомое. За три версты отсюда. Подают мне пачку из десяти коробочек. Одной коробки нет как нет... Сейчас: «Кто купил эту коробку?» Такая-то... «Пондравилось ей... пшикают». Голубчик мой! Николай Ермолаич! Что может иногда сделать человек, изгнанный из семинарии и начитавшийся Габорио, так уму непостижимо! С сегодняшнего дня начинаю уважать себя!.. Уффф... Ну, едем!

— Куда это?

— К ней, к четвертой... Поспешить нужно, иначе... иначе я сгорю от нетерпения! Знаете, кто она? Не угадаете! Молоденькая жена нашего станового, старца Евграфа Кузьмича, Ольга Петровна — вот кто! Она купила ту коробку спичек!

— Вы... ты... вы... с ума сошел?

— Очень понятно! Во-первых, она курит. Во-вторых, она по уши была влюблена в Кляузова. Он отверг ее любовь для какой-нибудь Акульки. Месть. Теперь я вспоминаю, как однажды застал их в кухне за ширмой. Она клялась ему, а он курил ее папиросу и пускал ей дым в лицо. Но, однако, поедемте... Скорее, а то уже темнеет... Поедемте!

— Я еще не сошел с ума настолько, чтобы из-за какого-нибудь мальчишки беспокоить ночью благородную, честную женщину!

— Благородная, честная... Тряпка вы после этого, а не следователь! Никогда не осмеливался бранить вас, а теперь вы меня вынуждаете! Тряпка! Халат! Ну, голубчик, Николай Ермолаич! Прошу вас!

Следователь махнул рукой и плюнул.

— Прошу вас! Прошу не для себя, а в интересах правосудия! Умоляю, наконец! Сделайте мне одолжение хоть раз в жизни!

Дюковский стал на колени.

— Николай Ермолаич! Ну, будьте так добры! Назовите меня подлецом, негодяем, если я заблуждаюсь относительно этой женщины! Дело ведь какое! Дело-то! Роман, а не дело! На всю Россию слава пойдет! Следователем по особо важным делам вас сделают! Поймите вы, неразумный старик!

Следователь нахмурился и нерешительно протянул руку к шляпе.

— Ну, чёрт с тобой! — сказал он. — Едем.

Было уже темно, когда шарабан следователя подкатил к крыльцу станового.

— Какие мы свиньи! — сказал Чубиков, берясь за звонок. — Беспокоим людей.

— Ничего, ничего... Не робейте... Скажем, что у нас рессора лопнула.

Чубикова и Дюковского встретила на пороге высокая полная женщина, лет двадцати трех, с черными, как смоль, бровями и жирными, красными губами. Это была сама Ольга Петровна.

— Ах... очень приятно! — сказала она, улыбаясь во всё лицо. — Как раз к ужину поспели. Моего Евграфа Кузьмича нет дома... У попа засиделся... Но мы и без него обойдемся... Садитесь! Вы это со следствия?..

— Да-с... У нас, знаете ли, рессора лопнула, — начал Чубиков, войдя в гостиную и усаживаясь в кресло.

— Вы сразу... ошеломите! — шепнул ему Дюковский. — Ошеломите!

— Рессора... Мм... да... Взяли и заехали.

— Ошеломите, вам говорят! Догадается, коли канителить будете!

— Ну, так делай, как сам знаешь, а меня избавь! — пробормотал Чубиков, вставая и отходя к окну. — Не могу! Ты заварил кашу, ты и расхлебывай!

— Да, рессора... — начал Дюковский, подходя к становихе и морща свой длинный нос. — Мы заехали не для того, чтобы... эээ... ужинать и не к Евграфу Кузьмичу. Мы приехали затем, чтобы спросить вас, милостивая государыня: где находится Марк Иванович, которого вы убили?

— Что? Какой Марк Иваныч? — залепетала становиха, и ее большое лицо вдруг, в один миг, залилось алой краской. — Я... не понимаю.

— Спрашиваю вас именем закона! Где Кляузов? Нам всё известно!

— Через кого? — спросила тихо становиха, не вынося взгляда Дюковского.

— Извольте указать нам — где он!?

— Но откуда вы узнали? Кто вам рассказал?

— Нам всё известно-с! Я требую именем закона!

Следователь, ободренный замешательством становихи, подошел к ней и сказал:

— Укажите нам, и мы уйдем. Иначе же мы...

— На что он вам?

— К чему эти вопросы, сударыня? Мы вас просим указать! Вы дрожите, смущены... Да, он убит и, если хотите, убит вами! Сообщники выдали вас!

Становиха побледнела.

— Пойдемте, — сказала она тихо, ломая руки. — Он у меня в бане спрятан. Только, ради бога, не говорите мужу! Умоляю вас! Он не вынесет.

Становиха сняла со стены большой ключ и повела своих гостей через кухню и сени во двор. На дворе было темно. Накрапывал мелкий дождь. Становиха пошла вперед. Чубиков и Дюковский зашагали за ней по высокой траве, вдыхая в себя запахи дикой конопли и помоев, всхлипывавших под ногами. Двор был большой. Скоро кончились помои, и ноги почувствовали вспаханную землю. В темноте показались силуэты деревьев, а между деревьями — маленький домик с покривившеюся трубой.

— Это баня, — сказала становиха. — Но умоляю вас, не говорите никому!

Подойдя к бане, Чубиков и Дюковский увидели на дверях огромнейший висячий замок.

— Приготовьте огарок и спички! — шепнул следователь своему помощнику.

Становиха отперла замок и впустила гостей в баню. Дюковский чиркнул спичкой и осветил предбанник. Среди предбанника стоял стол. На столе рядом с маленьким толстеньким самоваром стоял супник с остывшими щами и блюдо с остатками какого-то соуса.

— Дальше!

Вошли в следующую комнату, в баню. Там тоже стоял стол. На столе большое блюдо с окороком, бутыль с водкой, тарелки, ножи, вилки.

— Но где же... этот? Где убитый? — спросил следователь.

— Он на верхней полочке! — прошептала становиха, всё еще бледная и дрожащая.

Дюковский взял в руки огарок и полез на верхнюю полку. Там он увидел длинное человеческое тело, лежавшее неподвижно на большой пуховой перине. Тело издавало легкий храп...

— Нас морочат, чёрт возьми! — закричал Дюковский. — Это не он! Здесь лежит какой-то живой болван. Эй, кто вы, чёрт вас возьми?

Тело потянуло в себя со свистом воздух и задвигалось. Дюковский толкнул его локтем. Оно подняло вверх руки, потянулось и приподняло голову.

— Кто это лезет? — спросил охрипший, тяжелый бас. — Тебе что нужно?

Дюковский поднес к лицу неизвестного огарок и вскрикнул. В багровом носе, взъерошенных, нечесаных волосах, в черных, как смоль, усах, из которых один был ухарски закручен и с нахальством глядел вверх на потолок, он узнал корнета Кляузова.

— Вы... Марк... Иваныч?! Не может быть! Следователь взглянул наверх и замер...

— Это я, да... А это вы, Дюковский! Какого дьявола вам здесь нужно? А там, внизу, что еще за рожа? Батюшки, следователь! Какими судьбами?

Кляузов сбежал вниз и обнял Чубикова. Ольга Петровна шмыгнула в дверь.

— Какими путями? Выпьем, чёрт возьми! Тра-та-ти-то-том... Выпьем! Кто вас привел сюда, однако? Откуда вы узнали, что я здесь? Впрочем, всё равно! Выпьем!

Кляузов зажег лампу и налил три рюмки водки.

— То есть, я тебя не понимаю, — сказал следователь, разводя руками. — Ты это или не ты?

— Будет тебе... Мораль читать хочешь? Не трудись! Юноша Дюковский, выпивай свою рюмку! Проведемте ж, друзья-я, эту... Чего смотрите? Пейте!

— Все-таки я не могу понять, — сказал следователь, машинально выпивая водку. — Зачем ты здесь?

— Почему же мне не быть здесь, ежели мне здесь хорошо?

Кляузов выпил и закусил ветчиной.

— Живу у становихи, как видишь. В глуши, в дебрях, как домовой какой-нибудь. Пей! Жалко, брат, мне ее стало! Сжалился, ну, и живу здесь, в заброшенной бане, отшельником... Питаюсь. На будущей неделе думаю убраться отсюда... Уж надоело...

— Непостижимо! — сказал Дюковский.

— Что же тут непостижимого?

— Непостижимо! Ради бога, как попал ваш сапог в сад?

— Какой сапог?

— Мы нашли один сапог в спальне, а другой в саду.

— А вам для чего это знать? Не ваше дело... Да пейте же, чёрт вас возьми. Разбудили, так пейте! Интересная история, братец, с этим сапогом. Я не хотел идти к Оле. Не в духе, знаешь, был, подшофе... Она приходит под окно и начинает ругаться... Знаешь, как бабы... вообще... Я, спьяна, возьми да и пусти в нее сапогом... Ха-ха... Не ругайся, мол. Она влезла в окно, зажгла лампу, да и давай меня мутузить пьяного. Вздула, приволокла сюда и заперла. Питаюсь теперь... Любовь, водка и закуска! Но куда вы? Чубиков, куда ты?

Следователь плюнул и вышел из бани. За ним, повесив голову, вышел Дюковский. Оба молча сели в шарабан и поехали. Никогда в другое время дорога не казалась им такою скучной и длинной, как в этот раз. Оба молчали. Чубиков всю дорогу дрожал от злости, Дюковский прятал свое лицо в воротник, точно боялся, чтобы темнота и моросивший дождь не прочли стыда на его лице.

Приехав домой, следователь застал у себя доктора Тютюева. Доктор сидел за столом и, глубоко вздыхая, перелистывал «Ниву».

— Дела-то какие на белом свете! — сказал он, встречая следователя, с грустной улыбкой. — Опять Австрия того!.. И Гладстон тоже некоторым образом...

Чубиков бросил под стол шляпу и затрясся.

— Скелет чёртов! Не лезь ко мне! Тысячу раз говорил я тебе, чтобы ты не лез ко мне со своею политикой! Не до политики тут! А тебе, — обратился Чубиков к Дюковскому, потрясая кулаком, — а тебе... во веки веков не забуду!

— Но... шведская спичка ведь! Мог ли я знать!

— Подавись своей спичкой! Уйди и не раздражай, а то я из тебя чёрт знает что сделаю! Чтобы и ноги твоей не было!

Дюковский вздохнул, взял шляпу и вышел.

— Пойду запью! — решил он, выйдя за ворота, и побрел печально в трактир.

Становиха, придя из бани домой, нашла мужа в гостиной.

— Зачем следователь приезжал? — спросил муж.

— Приезжал сказать, что Кляузова нашли. Вообрази, нашли его у чужой жены!

— Эх, Марк Иваныч, Марк Иваныч! — вздохнул становой, поднимая вверх глаза. — Говорил я тебе, что распутство не доводит до добра! Говорил я тебе, — не слушался!

 

 если серьезно, то твоя фантазия слишком разыгралась и раскрасила события слишком яркими красками с подменой смысла и ничего из того что ты написал не соответствует объективной действительности. ну это мое мнение, хотя и так понятно.

[ItanHunt]

1 час назад, Shell сказал:

Колдовали с настройками системы зажигания.  Post shift ignition retard settings... обработка задержки синхронизации зажигания, и эта настройка находится на рулевом колесе. Процесс задержки времени зажигания может сократить время возгорания, сдвинув время зажигания назад, влияет на нагрузку на двигатель (мощность и крутящий момент) и уменьшить вибрации (резонанс двигателя и коробки передач) что приводит к защите двигателя. То есть, с точки зрения безопасности, Хонда подала заявку на изменение в FIA.  И там вроде как получилось так, что Танабе подал заявку на изменение настроек, но она сначала не прошла и под руководством FIA он ее изменил и типа все ОК. А после квалификации FIA посчитали что изменения повлияли на производительность и запретили. 

 

Если кто-то знает японский лучше гугло-переводчика, хотелось бы понять поточней.

 

 

 На моторспорте уже висит более менее понятный смысл. Естессно никто здесь японский лучше гуглапереводчика не знает. Хонда хотела изменить картографию для синхронизации зажигания после смены передачи перед гонкой в воскресенье для надежности\двигателя(была такая тема и с компонентами, когда еще были токены), ФИА сначала дала разрешение на изменение, и по пути на стартовую решетку Гасли подтвердил, что управляемость улучшилась, но ФИА имея досутп к данным решила, что изменения слишком повлияла на производительность, крутящий момент слишком отличался и это была расценено как изменение для производительности и в итоге ФИА дала указание вернуть старые настройки. Из-за это Гасли в гонке пришлось изменить момент смены передачи.

 Танабе очень удивлен таким развитием событий и не припомнит такого с момента появления в ф! с 90го года.

Данная деректива нигде до сих пор не отражена документальна. В общем цирк он и есть цирк, бред сивой кобылы, но я не удивлен, Уайтинг там отмазывается, про крутящий момент что-то мямлет, что мол сильно отличается от заявленного. 

[chavv]

Юра, тебе б обяснить каким образом на машине Хартли спек3 работал в оптимальном режиме без колдовании?

А просто - для его двигателя сумели набрать нужное к-во километров и настроить.

Эти двигатели одинаковые, но нищожные разницы есть и видимо настраивают чуть по разному.

У Гасли не хватило километров, после квалификации имели нужные данные - но ФИА запратила.

[Юра]

А почему ФИА должна разрешать? Команда облажалась с выпуском слишком сырой новинки и получила сполна за свою спешку.

И не надо оправдывать косяк который создали по собственной воле. Если это всего лишь мелкие настройки, то надо было гонять как можно больше моточасов до Остина на стенде и поставив по плану готовый спек, гонять его на трассе в том же Остине...  о чем я собственно и писал.

 

Причем я не понимаю зачем надо было снимать движки в Сочи если там был и пробег и возможность воскресной тренировки и квала для таких плевых настроек. Могли и режим закрытого парка нарушить. Тем более что этап в Сочи уже принесен в жертву и результата быть не могло, а чисто тесты...в конце концов, могли еще один спек 3 поменять, если ФИА не разрешает что то менять в уже установленном двигателе. Могли еще раз перезаявить тот же самый двиг с новой прошивкой, устранив косяк...

[Yalex]

43 минуты назад, ItanHunt сказал:

 На моторспорте уже висит более менее понятный смысл. Естессно никто здесь японский лучше гуглапереводчика не знает. Хонда хотела изменить картографию для синхронизации зажигания после смены передачи перед гонкой в воскресенье для надежности\двигателя(была такая тема и с компонентами, когда еще были токены), ФИА сначала дала разрешение на изменение, и по пути на стартовую решетку Гасли подтвердил, что управляемость улучшилась, но ФИА имея досутп к данным решила, что изменения слишком повлияла на производительность, крутящий момент слишком отличался и это была расценено как изменение для производительности и в итоге ФИА дала указание вернуть старые настройки. Из-за это Гасли в гонке пришлось изменить момент смены передачи.

 Танабе очень удивлен таким развитием событий и не припомнит такого с момента появления в ф! с 90го года.

Данная деректива нигде до сих пор не отражена документальна. В общем цирк он и есть цирк, бред сивой кобылы, но я не удивлен, Уайтинг там отмазывается, про крутящий момент что-то мямлет, что мол сильно отличается от заявленного. 

 

Все же стоит учитывать ситуацию когда всем будет позволено менять картографию СУ после квалы. Ну не смогли в Хонде сделать квалорежим "на кнопке", получилось только "через ноутбук". Чтож теперь всем разрешать перепрограмировать СУ между квалой и гонкой.

У ФИА есть четкое правило - они разрешают доработки по требованиям надежности и японцы неоднократно за прошедшие сезоны этим правилом пользовались.

А в случае с Сузукой все абсолютно логично - изменили картографию > увеличили момент > получили бан.

[Юра]

36 минут назад, chavv сказал:

Юра, тебе б обяснить каким образом на машине Хартли спек3 работал в оптимальном режиме без колдовании?

А просто - для его двигателя сумели набрать нужное к-во километров и настроить.

Эти двигатели одинаковые, но нищожные разницы есть и видимо настраивают чуть по разному.

У Гасли не хватило километров, после квалификации имели нужные данные - но ФИА запратила.

Ага...как всегда не хватило чуть чуть, а так бы полетели))) Причем Хартли "улетел" в квале аж дальше Гасли, а в гонке все наоборт.

Гасли на том же возвращенном варианте укатал Хартли легко и непринужденно. Да Гасли просто бог...какой там Норрис и Леклер)))

[Юра]

4 минуты назад, Yalex сказал:

 

Все же стоит учитывать ситуацию когда всем будет позволено менять картографию СУ после квалы. Ну не смогли в Хонде сделать квалорежим "на кнопке", получилось только "через ноутбук". Чтож теперь всем разрешать перепрограмировать СУ между квалой и гонкой.

Зачем ее менять после квалы? Если еще до квалы поняли что у Хартли все зашибись, а у Гасли все хреново?

 

4 минуты назад, Yalex сказал:

У ФИА есть четкое правило - они разрешают доработки по требованиям надежности и японцы неоднократно за прошедшие сезоны этим правилом пользовались.

А в случае с Сузукой все абсолютно логично - изменили картографию > увеличили момент > получили бан.

Японцы докатились до того что перестали воспринимать реальность и выкатили настройки тянущие на бан на пустом месте? Это жесть как быстро все начинает сыпаться когда начинаешь понтоваться...

[Shell]

1 час назад, ItanHunt сказал:

 На моторспорте уже висит более менее понятный смысл. Естессно никто здесь японский лучше гуглапереводчика не знает. Хонда хотела изменить картографию для синхронизации зажигания после смены передачи перед гонкой в воскресенье для надежности\двигателя(была такая тема и с компонентами, когда еще были токены), ФИА сначала дала разрешение на изменение, и по пути на стартовую решетку Гасли подтвердил, что управляемость улучшилась, но ФИА имея досутп к данным решила, что изменения слишком повлияла на производительность, крутящий момент слишком отличался и это была расценено как изменение для производительности и в итоге ФИА дала указание вернуть старые настройки. Из-за это Гасли в гонке пришлось изменить момент смены передачи.

 Танабе очень удивлен таким развитием событий и не припомнит такого с момента появления в ф! с 90го года.

Данная деректива нигде до сих пор не отражена документальна. В общем цирк он и есть цирк, бред сивой кобылы, но я не удивлен, Уайтинг там отмазывается, про крутящий момент что-то мямлет, что мол сильно отличается от заявленного. 

 

Не силен в регламенте. То есть, в Остине они могут заявить в пятницу уже пофиксенную настройку зажигания и ФИА это одобрит?

[ItanHunt]

38 минут назад, Юра сказал:

Зачем ее менять после квалы? Если еще до квалы поняли что у Хартли все зашибись, а у Гасли все хреново?

 

Японцы докатились до того что перестали воспринимать реальность и выкатили настройки тянущие на бан на пустом месте? Это жесть как быстро все начинает сыпаться когда начинаешь понтоваться...

Сам выдумал вопрос, сам на него ответил, кто чем понтовался? Хонда хотела успешно выступить перед своими болельщиками это совершенно понятное заслуживающее уважение желание и ей это относительно удалось, к сожалению не Хонда принимает решения по тактике, так же не Хонда садит за руль Хартли  и не Хонда весь сезон не может привезти хотя бы одно работающее обновление по шасси, не Хонда понтуется где мы и как будем, обгоним Мак и постит тупые шутки в твиттере типа "we can fight in q3". Хонда ведет себя скромно и по делу. вопросы есть?

[ItanHunt]

36 минут назад, Yalex сказал:

 

Все же стоит учитывать ситуацию когда всем будет позволено менять картографию СУ после квалы. Ну не смогли в Хонде сделать квалорежим "на кнопке", получилось только "через ноутбук". Чтож теперь всем разрешать перепрограмировать СУ между квалой и гонкой.

У ФИА есть четкое правило - они разрешают доработки по требованиям надежности и японцы неоднократно за прошедшие сезоны этим правилом пользовались.

А в случае с Сузукой все абсолютно логично - изменили картографию > увеличили момент > получили бан.

На самом деле практически не пользовались, может быть раза 2 на моей памяти.

В случае с Сузкой все нелогично, они изменили картографию одобренной ФИА, где было сказано, что, как и где менять, перед самой гонкой на стартовой прямой е сказали вернуть все обратно, потому что они решили, что Хонда может их обмануть. ты обычный хейтер Хонды, не нужно сюда заходить и пытаться влезть в обсуждения с типа адекватной взвешенной позицеей, это выглядит глупо.

[ItanHunt]

6 минут назад, Shell сказал:

 

Не силен в регламенте. То есть, в Остине они могут заявить в пятницу уже пофиксенную настройку зажигания и ФИА это одобрит?

Я тоже не силен, но там наверно даже и спрашивать не нужно, тут дело, что настройки болида не могут изменяться с квалы на гонку в режиме закрытого парка, только если это не настройки для надежности\безопасности.

[LHf1]

3 часа назад, svarog сказал:

И вообще.. Знаете как точно понять, есть хороший прогресс или нет? 

Если в ветку сразу после гонки не прискакал LHf1, то значит прогресс есть. И не хилый. 

Так и знал, что ты по мне скучаешь Я ещё после квалификации вас поздравил если ты не заметил)) Прогресс Хонды даже я увидел (по крайней мере в квалификации) и глупо это отрицать.

А так, я никуда не уходил, сижу, почитываю вас ежедневно, наблюдаю за вашим батлом с Юрой и немного офигеваю  Вроде всегда мыслили в одном направлении, а тут раскол)) Тут и без меня весело у вас)))

[Юра]

42 минуты назад, ItanHunt сказал:

Хонда ведет себя скромно и по делу. вопросы есть?

Есть. Сначала наводящий. Что лучше разогнать спеук 2 до предела и выставить его на гонку в Японии или сырую пусть и более мощную железяку выкатывать? Где больше шансы получить приличный результат?

 

Ну а теперь вопрос посуществу. Не Хонда садит Хартли, но до этого, садит Алонсо за свой счет? Не кажется ли вам великовата дельта для разумного взвешенного подхода?

Если Хонда не понтуется, почему не сменить тот косячный спек 3 на новый уже в Японии? доработанный пусть и со штрафом? Неужель японцы не смогут понять всю мощь Хонды стартующей с последнего места? Они такие бестолковые?

Хонда не принимает решения по тактике, но она и только она, принимает решения по тактике замен в том числе и тактических. и если это не понты то что? Моглибы на 1 машине заменить на спек 3, а у второй разогнать на максимум спек 2...вот это было бы не понты и максимальные шансы провести удачно этап.

Ну это так...мысли вслух, отвечать не обязательно

[Юра]

44 минуты назад, ItanHunt сказал:

Я тоже не силен, но там наверно даже и спрашивать не нужно, тут дело, что настройки болида не могут изменяться с квалы на гонку в режиме закрытого парка, только если это не настройки для надежности\безопасности.

Кто мешал нарушить режим закрытого парка если была бы возможность получить результат?